Сообщения оставленные с IP-адреса: 95.153.180.93
Фильм: Красота по-американски
Сцена с обнаженной Анджелой в розовых лепестках почему-то ассоциируется у меня с "Парфюмером". Роза как символ любви, а кто-то еще говорит страсти - это слишком просто. В "Парфюмере" тоже была одержимость, маниакальное влечение, одурманенность Запахом женщины. Гренуй женщин убивал и "крал" их запах. Мистер Бернам, конечно, не Гренуй, но желание "обладать" женщиной, возможно, как вылилось в этот образ.
Фильм: В моей смерти прошу винить Клаву К.
Я вот думаю, что все эта история - сложный психологический ребус, запутаный, гигантский психоаналитический узел.Итак, имеем в наличии четырех молодых людей - Клава, Сережа, Туся и Лаврик. За ними следуют родители Сережи, мама Клавы (в общем-то ментально и папа Клавы), родители Туси и Лаврика как бы в тени, но ситуация в этих семьях тоже оказывает влияние на сложившуюся ситуацию. Отец Сережи при нормальном течении Эдипова комплекса был бы действительно фигурой, с которой мальчик бы соревновался, может быть, даже ненавидел, но моралист-правдоруб спутал ребенку все карты. Неявно, под маской своего наигранного пренебрежения, легкого "подстебывания" (вспомним все эти "на, держи, истеричка", "вот что умеют настоящие женщины", "кратчайший путь от свадьбы до развода" и т.п.) он как бы доносит до сознания Сережи свою нелюбовь к Рите. Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки,а все остальное правда. Так что, "шутливые" замечания насчет истерички не так уж безобидны, как может показаться с первого взгляда. Еще момент. В сцене в садике он цедит сквозь зубы, когда Сережа цепляется за мамины колени - "Твое порочное воспитание". Стоп. Почему порочное? Откуда взялось слово "порок" в отношении четырехлетнего ребенка? Вот так вот и вылазит психоаналитическая подоплека всей этой истории. Только невиданным чутьем, сам того не подозревая, отец Сережи метко обозначил привязанность мальчика к матери как порок. Далее Сережа отрывается от маминого колена и тут же прилепляется к Клаве. "Закрепляется" процесс передачи воодружением шапки на голову. Так сказать, поставили "якорь". Еще важный момент. Когда Клава открывала рот на отчетном концерте, Павел Афанасьевич не только пускал слюни на Клавину маму, он еще и сказал ей (это если вглядеться, сама увидела не сразу): "Ваша дочь очень красивая", а она ему "Спасибо". Думается мне, втайне папа Сережи не только вожделел Клавину маму, но и саму Клаву. Ведь все, что он делал дальше, несет на себе оттенок ревности, желания принизить Сережу и "отвадить" от Клавы. Тут приходит на ум эпизод с кашей (все под видом "педагогических приемов", ну конечно), призыв страдать, сжав зубы забыть и т.д. Потом он нагнетал Сергею негативную карму - "когда-нибудь ты свернешь себе шею". И в итоге - сцена на крыше школы, попытка спрыгнуть с обрыва. Заметьте, не отравиться, не вскрыть вены, а именно падение с высоты. Подсознание Сережи верно приняло "послание" и послушно его исполняло. В общем, не просто Сережа на неосознанном уровне не борется с отцом-соперником, а уже отец борется с сыном как с соперником, но только объект соперничества не Рита, а дочь и мать Климковы. А что же Клава? Клава лишилась отца как такового вследствие того, что мама ее жила по девизу "все или ничего", и вообще привила ей модель отношения к мужчине как источнику благ, которого легко можно заменить на другого. В подсознание тоже "загнана" программа и она ее опять же выполняет. Свиридова сменили на Лаврова, когда увидели, что тот желудей принес больше, Лаврова на Лаврика, когда поняли, что расти пора личностно, обретать самое себя. Только нет в ее отношении к мужчине эмоций, эмоционально окрашенных поступков. Банальной подростковой влюбленности. А откуда же всему этому взяться, если отца в момент первого, неосознанного познания отношений мужчина-женщина сквозь призму треугольника отец-мать-дочь не было? Приходящие любовники не в счет, они лишь укрепили модель "не было б Сережки, нашелся бы другой". Потом на сцене появляется страдалица-Туся и хитромудрый Лаврик. Страдалица-Туся очень верно и точно "прочувствовала" изнанку нееестественной, вынесенной из далекого детства одержимости Сергея Клавой и принимает на себя роль "мамочки". Она вроде как оскорбляется и уходит, но на самом деле в повести принимает эту "эстафету" как миленькая. Еще и в качестве сестры милосердия, опять же, заботясь, ухаживая за Сергеем. Образно говоря, вытирая нос и поправляя шарфик. Хитрован Лаврик же, напротив, берет на себя роль мудрого, слегка циничного "папы". Как он "отчитывает" Сергея ("Ну что ты на меня смотришь прошлогодними глазами ... и т.п.). Те же резкие, назидательные интонации, что и у папаши Сергея. Один в один. А тот сидит и слушает. И опять пришли примеры из мира высокого искусства - Джоконда, Венера Милосская.... А папаша "впаривал" ему Гамлета, Анну Каренину,Лермонтова. Методы те же. И Сергей снова идет на свой обрыв, тосковать. Но даже идя на обрыв, он реализует заложенную программу. И признаваясь Тане в любви, он опять длит во времени и пространстве болезненную связь со своей матерью, которой суть была Клава, и потому она ему мерещится. А в последнем кадре - за его спиной пустые раскачивающиеся детские качели в зимнем парке.Это метафора, конечно же. У Лаврова за спиной его Детство, никого нет, а качели качаются.
|
