KinoExpert.ru - Энциклопедия кино: фильмы, актеры, фильмографии, биографии, фото, кинопрокат, DVD и все о кино...

Несмотря на ярко горевший камин, в кабинете отставного генерала, хозяина старинного замка баронов Шлоссеров, было довольно холодно. Старого генерала слегка знобило. Он сидел в кресле, кутаясь в плед, раскладывал пасьянс, опустив седую с залысинами голову, и старался не смотреть на сына, Георга фон Шлоссера, который, нетерпеливо поглядывая на телефон, расхаживал по кабинету. Было тихо, лишь поскрипывал рассохшийся паркет под сапогами Георга, а когда он останавливался, то слышался треск поленьев в камине да тиканье старинных часов. Охотничий костюм, туго перехваченный в талии широким поясом, отлично сидел на молодом бароне. Он ходил легко, слегка приподнимаясь на носках, отчего казался выше своего среднего роста. Скуластый, с чуть приподнятыми уголками бровей и глаз, словно в его жилах текла восточная кровь, Георг в остальном был копией плакатного арийца третьего рейха - голубоглазый блондин с массивным подбородком. Усы у него - не клякса под носом "а-ля фюрер", а аккуратно подстриженные, длинные. Они слегка опускались по краям тонких губ. Георг первый из династии нарушил традицию, изменил строевой военной службе. Виной тому был адмирал Канарис, давнишний друг дома. Еще юношей Георг смотрел на "маленького адмирала" с обожанием. Его мягкие манеры, тихий голос, а главное, таинственная, полная романтики и тайн, как казалось Георгу, профессия увлекли юношу. Кроме того, молодому аристократу претила военная муштра, которую отец насаждал даже в своем поместье. Пойдя против воли старого генерала, исподволь поддерживаемый Канарисом, Георг вступил на военно-дипломатическое поприще, стал профессиональным разведчиком. Способный от природы, имея мощного покровителя, он быстро сделал карьеру, но в сороковом году, находясь в Москве, имел неосторожность подготовить доклад о танковой промышленности русских излишне правдиво. Его точка зрения не понравилась фюреру, посчитавшему, что в докладе завышен советский военный потенциал, и майор абвера Георг фон Шлоссер был отстранен от работы. Помочь бессилен был даже Канарис. И Георг два года бездельничал в родовом имении, коротая время за охотой и картами. Неделю назад без всякого предупреждения в имение приехал "маленький адмирал". Как ни витиеваты и туманны были его речи, Георг понял, что в связи с подготовкой к весенне-летней кампании в России фюрер поставил перед абвером ряд сложнейших задач дезинформационного характера, что дало возможность Канарису просить Гитлера вернуть абверу опальных разведчиков. Адмирал уехал, а сегодня утром звонили из Берлина, просили передать, что адмирал будет говорить с Георгом фон Шлоссером в семнадцать часов. Шлоссер взглянул на часы - ровно семнадцать. Раздался телефонный звонок. Генерал недовольно поморщился, головы не поднял, продолжая раскладывать пасьянс. Шлоссер хотел взять трубку, но неизвестно откуда вынырнувший старый слуга дома Хельмут опередил молодого барона, схватил трубку, выждал паузу и неторопливо ответил: - Имение барона Шлоссера. Дома, фрейлейн. Сейчас я его приглашу. - Он не передал трубку Шлоссеру, положил ее на стол: - Господин барон. Георг Шлоссер усмехнулся, но подчиняясь этикету, тоже выдержал паузу. - Майор фон Шлоссер, - ответил он. - Спасибо, фрейлейн. Жду. - Генерал демонстративно не обращал на сына внимания. - Доброе утро, господин адмирал. Как ваше здоровье? - Он замолчал и бросил быстрый взгляд на отца. Выслушав адмирала, молодой барон ответил: - Завтра приеду. До свидания, господин адмирал. Передам обязательно. - Он положил трубку. - Отец, тебе привет от адмирала. Обстоятельства... - Да, да. - Генерал смешал карты, тяжело поднялся из кресла. - Так было всегда. О Шлоссерах всегда вспоминали лишь в тяжелые дни. - Приказав взглядом следовать за собой, генерал неторопливо вышел из кабинета. В гостиной он закурил сигару и, словно впервые увидев, стал сосредоточенно разглядывать висевшие на стенах фамильные портреты. Род баронов Шлоссеров - старинный род военной аристократии - насчитывал около десятка поколений. На портретах красовались поджарые генералы и даже один фельдмаршал. Молодой барон покорно ждал. Непроизвольно он тоже стал разглядывать портреты предков и посерьезнел. - Ты знаешь, Георг, как я отношусь к твоей профессии, - начал генерал, стоя к сыну спиной. - Ты сам сделал выбор. Но раз тебя вызывают, ты обязан явиться немедленно. - Он взял с тумбочки массивный колокольчик, позвонил, а когда Хельмут явился, сказал: - Господин барон сегодня уезжает. Ты едешь с ним. - Слушаюсь, господин генерал. - Поклонившись, Хельмут бесшумно исчез. По имению была объявлена "тревога". Двое мальчишек тащили чемоданы. Хельмут следил за упаковкой гардероба молодого барона, подгонял слуг. Хозяин замка и Георг медленно ходили вдоль увешанной портретами стены. - Все готово, господин барон, - сказал появившийся Хельмут и поклонился. Генерал молча обнял сына, отступил на шаг, оглядел, вновь обнял, подтолкнул к двери. - С богом, Георг. - Береги себя, отец. - Шлоссер направился к двери. Старый генерал кашлянул, и сын остановился. - Георг. - Генерал вновь посмотрел на портреты предков и наконец произнес вслух то, о чем думал весь вечер: - Если ты опозоришь наше имя, я буду последним бароном Шлоссером. Лениво повернулся Большой Тоомас. Остроконечные крыши Таллинна обволакивал липкий туман. Хлюпали весенним, уже сырым снегом узкие улочки. Георг фон Шлоссер стоял на балконе двухэтажного особняка и смотрел на тихий, словно притаившийся город. Что ждет его здесь? Не прошло и недели, как Шлоссер, простившись с отцом, приехал в Берлин, где был тут же принят Канарисом. От покровительственных добродушных интонаций адмирала не осталось и следа - он был сух и официален. Канарис сообщил Шлоссеру, что ему поручается ответственное задание - создать в кратчайший срок надежный канал для продвижения крупной дезинформации в ставку русских. В характер дезинформации Канарис Шлоссера не посвятил, сказал лишь, что речь идет об информации, доступ к которой может иметь довольно узкий круг офицеров генштаба, абвера и чиновников МИДа. Для создания канала Шлоссеру надлежало с помощью местного отделения абвера и в контакте с СД выявить советского разведчика и, используя его, организовать радиоигру с разведкой русских. "Маленький адмирал" дал Шлоссеру ряд советов. Он не стал скрывать, что с аналогичной задачей направляет в другие пункты еще трех офицеров. Правда, при этом он заметил, что очень хочет, чтобы задача, поставленная лично фюрером, была решена именно Георгом, в Таллинне. Через несколько дней Шлоссер доложил адмиралу общий план операции, получил его согласие и вылетел в Таллинн. Погруженный в свои мысли, Шлоссер вернулся в комнату, посторонился, уступая дорогу тащившему чемоданы солдату. Он вынул из саквояжа портрет отца и поставил его на письменный стол. На портрете генерал был спокоен и чуть-чуть ироничен. - Господин барон. Как прикажете распланировать квартиру? - спросил за спиной Хельмут. Шлоссер перешагнул через чемоданы и подошел к стоявшему у двери Хельмуту. - Гостиная, - сказал он. Указал на висевший на стене натюрморт. - Убрать. Мебель оставить. - Шлоссер прошел в соседнюю комнату и оглядел ее. - Кабинет. - Внимание Шлоссера привлекла висевшая на стене гравюра с роденовского "Мыслителя". Барон стал разглядывать ее, прочитал надпись: "Дорогому Самуилу Абрамовичу от благодарных учеников". Хельмут тоже прочитал надпись, хотел снять гравюру но Шлоссер его остановил: - Оставить. Стол к окну, ковер убрать. С улицы донесся автомобильный сигнал. Шлоссер покосился на окно и вернулся к гравюре. Он рассматривал ее долго и внимательно, не повернулся, хотя отлично слышал твердые шаги вошедшего унтер-офицера. - Господин майор, фрегатен-капитан ждет вас у себя. - Хорошо. - Шлоссер снял гравюру, подошел к другой стене и позвал: - Хельмут! - Когда старый слуга подошел, приказал: - Повесить сюда. Абвернебенштелле-Ревал1 размещалась в Таллинне по улице Койдула, 3, в сером пятиэтажном доме, и среди офицеров абвера именовалось "Бюро Целлариуса". Георгу фон Шлоссеру польстило, что фрегатен-капитан Целлариус прислал за ним личный "опель" и, видимо, предупредил охрану, так как при виде майора и его помощника солдаты охраны щелкнули каблуками и вытянулись. 1 Отделение абвера в оккупированной Эстонии. Дверь в приемную Целлариуса была открыта. Секретарь, женственная, но с военной выправкой блондинка, поднялась навстречу, дружелюбно улыбнувшись, сказала: - С приездом, господин барон. Шлоссер вспомнил показанную Канарисом фотокопию письма этой женщины, адресованного знакомой, с характеристикой своего начальника: "Нет чистоты настоящего арийца, но хорош". - Здравствуйте, фрейлейн Фишбах. - Шлоссер поклонился. - О, я польщена, барон! Вы знаете мое имя. - Она подошла, помогла Шлоссеру снять плащ? - Мой помощник лейтенант Заукель, - Шлоссер чуть заметно повернул голову, - расскажет вам, фрейлейн, последние берлинские новости. - Он кивнул лейтенанту на кресло в приемной и, довольный, что сумел избавиться сразу от обоих, вошел в кабинет. Александр Целлариус, широкоплечий здоровяк с густыми каштановыми волосами, вышел на середину кабинета и, здороваясь со Шлоссером, сказал: - Вы большой любезник, барон. Я уже думал, вы никогда не расстанетесь с фрейлейн Фишбах. - Простите, фрегатен-капитан, но теперь и мой верный Заукель, и ваша очаровательная Фишбах лишены возможности слышать нашу беседу. Адмирал узнает о ней только от вас и от меня. Целлариус, запрокинув кудрявую голову, расхохотался. - Браво, барон! Садитесь. - Он пододвинул майору кресло, а сам развернул удобнее столик, подвинул пепельницу, сигареты, зажигалку, сел рядом. - Я рад с вами познакомиться, майор. Еще больше рад вашему возвращению в строй. В сороковом я читал вашу справку о военном потенциале русских. Это был уникальный документ. - Уникальный, - согласился Шлоссер, прикурил от предложенной Целлариусом зажигалки и благодарно кивнул. - Два года отпуска за плохие документы не предоставляют. - Ничего, барон, теперь вы отыграетесь. - Война с русскими - не партия в кегли. - Вы правы, барон. - Целлариус вздохнул. Шлоссер прошелся по кабинету, посмотрел на висевшую на стене карту, где было крупно написано: "Группа "Север", довольно долго изучал ее, затем сказал: - В этом году главное наступление будет на юге. Наступать повсеместно мы уже не в силах. Как вы считаете, нападет Япония на русских? Не даст им возможность высвободить дальневосточную армию? - Оставим эти заботы фюреру и генштабу. - Целлариус подошел к письменному столу, заглянул в блокнот. - Вас интересуют наши разведшколы. Если считаете возможным, скажите, что вам нужно. Шлоссер долго молчал, задумчиво и не таясь разглядывал Целлариуса, который неловко завозился в кресле. - Мне поручено создать надежный канал для передачи дезинформации непосредственно в ставку русских. Операция "Троянский конь". Они подошли к висевшей на стене крупномасштабной карте Эстонии. - С этого года в моем ведении имеются три разведшколы. В мызе Кумна, начальник - офицер бывшей эстонской буржуазной армии капитан Казик, готовятся разведчики. - Целлариус показал расположение школы. - В мызе Лейтсе у капитана Пууранда готовятся радисты. На мызе Кейла-Юа, вот здесь, на берегу моря, школа агентов-диверсантов. Начальник - обер-лейтенант Грандт. В школах преподают немцы, бывшие офицеры эстонской армии и несколько русских. Целлариус вернулся к столу, взял сигарету, закурил. - Даже если вы заберете всех моих агентов, барон, вы не создадите необходимого канала. - Качеством вашей агентуры я не обольщаюсь. - Шлоссер пристально посмотрел на Целлариуса. Целлариус, заложив руки за спину, прошелся по кабинету и остановился напротив Шлоссера. - Чем могу быть полезен, барон? Вероятно, вы поедете сами. - Да, я слишком долго отдыхал, фрегатен-капитан. - Шлоссер посмотрел на карту. - К морю, в Кейла-Юа я не поеду. - Вам виднее. - Целлариус пожал плечами. - Дайте мне машину без охраны. Чтобы не привлекать внимания. Кстати, кто в Таллинне начальник СД? - Начальник болен, его замещает гауптштурмфюрер Маггиль. - Франц. - Шлоссер усмехнулся. - Мне в Берлине говорили. - Вы его знаете, барон? Шлоссер, махнув рукой, рассмеялся. - Предупредите капитанов Казика и Пууранда. - Пожалуйста, но для чего? - Целлариус вновь пожал плечами. - У вас полномочия адмирала. - Зачем вашим подчиненным это знать? - Хорошо. - Целлариус позвонил и, когда фрейлейн Фишбах вошла, распорядился: - Соедините меня с начальниками школ в Кумна и Лейтсе. - Соединить с начальниками школ в Кумна и Лейтсе, - глядя на Шлоссера, повторила Фишбах и вышла. Пока Целлариус, давая соответствующие указания, разговаривал по телефону, Шлоссер сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и тихо напевал. - Все улажено, господин майор. Может, перекусите на дорогу? - спросил Целлариус. Шлоссер отрицательно покачал головой, встал. - Александр, вы выше меня по званию, но я возьму на себя смелость обратиться к вам по имени и сделать предложение: не будем величать друг друга по званиям и титулам. Я против панибратства, но с людьми, мне симпатичными, - за простоту в обращении. - Согласен, Георг! - Целлариус удовлетворенно кивнул. - Вы знаете, Александр, мое отношение к Восточной кампании, но раз Германия начала войну, Германия обязана войну выиграть. - Бисмарк сказал: "Стоит только посадить Германию в седло, а уж поскакать она сумеет". - Заметив, что у Шлоссера погасла сигарета, Целлариус щелкнул зажигалкой. - Благодарю. Уместно вспомнить и Эмерсона: "Нация не может погибнуть, кроме как от самоубийства". Для меня Германия не лозунг, а смысл существования. Целлариус одернул мундир, вслед за Шлоссером пошел к дверям. - Желаю успеха, майор. - Спасибо. Я вернусь дня через два, подумайте, как мне лучше обосноваться в Таллинне. Еще, Александр. - Шлоссер взял Целлариуса под руку, отвел от двери. - У меня личная просьба. Здесь остается мой денщик, старый слуга нашей семьи. Старик болтлив, мне бы не хотелось по возвращении найти его в подвалах СД. - Хорошо, Георг. - Целлариус пожал разведчику руку и улыбнулся. - В крайнем случае я посадку вашего денщика на свою гауптвахту. - Буду признателен. - Шлоссер козырнул и вышел. Забрызганный грязью "опель-адмирал" несся по асфальтовому шоссе. Шлоссер то ли дремал, то ли просто прикрыл глаза. Машину тряхнуло, он посмотрел в окно: они свернули с центральной магистрали и ехали по проселочной дороге. В стороне группа военнопленных копала землю: мокрые от пота и дождя лица, фуражки и пилотки со следами споротых звезд. Наконец прибыли на место. Начальник школы, болезненного вида капитан Казик пригласил высокого гостя к столу. Шлоссер отказался, они прошли сразу на ученья. Курсанты тренировались в стрельбе. На мишени был изображен советский солдат, звезда на фуражке, звезда на груди, обе в дырках от пуль. Выстрел - пуля попала в глаз. - Внимательнее, Ведерников! - крикнул инструктор. Ведерников, высокий, жилистый, неопределенного возраста курсант, ухмыльнулся, всадил пулю в переносицу, затем в другой глаз мишени. Шлоссер и начальник школы расположились в находившемся неподалеку укрытии. Шлоссер равнодушно следил за занятиями, а капитан Казик не сводил глаз с гостя и лишь изредка посматривал на курсантов. - Третий от нас некто Ведерников. Человек вполне надежный. Участвовал в карательных операциях. Шлоссер кивнул и повернулся к капитану: - Теперь я хотел бы ближе познакомиться с вашими курсантами. Вскоре они уже сидели за столом в просторном кабинете начальника школы, а в кресле напротив сменяли друг друга курсанты. Беседу вел капитан, Шлоссер слушал, просматривал личные дела, временами безразлично смотрел в испуганные, жалкие, злые или равнодушные глаза. Шлоссер взял очередное дело, мельком взглянул на белобрысого веснушчатого крепыша, который отвечал на вопросы капитана, начал читать анкету курсанта. "Зверев Александр Федорович, летчик, коммунист, ненадежен", - последние слова были подчеркнуты красным карандашом. Шлоссер закрыл папку, взглянул на Зверева с любопытством и шепнул капитану: - Давай мне личное дело Ведерникова. Капитан быстро перебрал лежавшие на столе папки и одну протянул Шлоссеру. Барон посмотрел на фотографию Ведерникова, из вклеенного в дело конверта вынул еще несколько снимков: Ведерников рядом с повешенными, Ведерников расстреливает женщин и детей. - У вас есть вопросы, господин майор? - спросил начальник школы. Шлоссер отрицательно покачал головой. Когда Зверев вышел, Шлоссер сказал: - Поздравляю, капитан. Очень интересный человек, - подумав, повторил: - Очень интересный. Вызовите, пожалуйста, Ведерникова. Ведерников уселся в кресло свободно, без какого-либо напряжения. Отвечая начальнику школы, чуть заметно ухмылялся. Он был доволен собой, знал, что нравится начальству. Шлоссер положил личное дело Ведерникова на дело Зверева, отодвинул их в сторону. - Спасибо, достаточно. - Иди. - Капитан указал на дверь, Ведерников вышел. - Вы, конечно, проводите занятия по физической подготовке? - спросил Шлоссер. - Так точно, господин майор. - Отлично. Я хочу провести небольшой эксперимент. В оборудованной под спортзал комнате была срочно собрана группа курсантов. Инструктор вызывал пары, которые тренировали приемы защиты и нападения. Люди занимались неумело и весьма неохотно. Капитан Казик нервничал, Шлоссер молча улыбался, затем кивнул начальнику школы. По команде капитана Ведерников и Зверев стали в боевую позицию. Инструктор отобрал у них деревянную винтовку и деревянный нож и, по знаку капитана, поставил на стол загодя приготовленную бутылку коньяку. - Приз победителю! - громко сказал он и отошел в сторону. - Рукопашная! Ведерников был на голову выше противника и физически явно сильнее. Он посмотрел на коньяк, подмигнул сидевшим на лавочке товарищам, сжав жилистые кулаки, двинулся на Зверева. Бывший летчик взглянул на Шлоссера, на начальника школы, затем на грозно надвигающегося Ведерникова, отскочил - кулак Ведерникова рассек воздух. Зверев увернулся еще раз. Ведерников изловчился и при очередном нападении сбил Зверева с ног. Тот поднялся, сплюнул кровь, попытался напасть сам, но Ведерников вновь сбил его и снова бросился вперед. Зверев увернулся, отскочил и вдруг вытянулся по стойке "смирно". Глядя за спину Ведерникова, он гаркнул: - Слушаю, господин капитан! Ведерников инстинктивно вытянулся, повернулся к сидевшему за столом начальству. Зверев сзади ударил его кулаком по шее, ногой в пах. Ведерников тяжело рухнул на пол. Прежде чем инструктор успел опомниться, Зверев нанес Ведерникову еще два страшных удара ногой, тот, потеряв сознание, затих. Инструктор замахнулся на Зверева, но Шлоссер его остановил. Он взял личные дела Зверева и Ведерникова и вышел в сопровождении начальника школы. На следующий день Шлоссер, довольный собой, вернулся в Таллинн. Он кратко рассказал Целларису о результатах поездки, попросил, чтобы Зверев и Ведерников были незамедлительно доставлены сюда, в его, Шлоссера, распоряжение. По пути домой Шлоссер зашел в антикварный магазин, купил двух бронзовых сатиров, державших в каждой руке по подсвечнику. Дома он поставил сатиров на мраморную плиту старинного камина в гостиной. В тот же вечер Шлоссер пригласил Целлариуса и Маггиля, которого днем не успел повидать, на ужин. Стол был накрыт. Хельмут поправлял приборы, откупоривал бутылки и недовольно бормотал: - Дожили. Готовимся принимать Франца Маггиля. Его отца господин генерал и на порог дома не пускал. - Все течет, все изменяется, старина. - Шлоссер посмотрел на стенные часы, сверил их со своими и перешел в кабинет, где остановился у гравюры с роденовского "Мыслителя". Барон был в хорошем настроении - удача немалая, быстро нашел двух агентов, отвечающих замыслу операции. Можно начинать операцию "Троянский конь". Фигуры на шахматной доске расставлены, предстоит сделать первый ход. В кабинет заглянул Хельмут. - Стол на три персоны, я вас правильно понял, господин барон? - Верно, Хельмут. Верно, - задумчиво ответил Шлоссер. - Забыл сообщить, господин барон. - Хельмут не уходил, мялся в дверях. - В ваше отсутствие явился фельдфебель и заменил телефонный аппарат. Какие-то неполадки. Шлоссер сначала никак не реагировал на сообщение, лишь спустя несколько секунд поднял голову, встретился с Хельмутом взглядом. Лицо старого слуги было бесстрастно. - Спасибо, Хельмут, - слегка улыбнувшись, сказал Шлоссер, подождал, пока слуга закроет за собой дверь, взял стоявший на столе телефон, повертел и поставил на место. В коридоре раздались шаги, послышался недовольный голос Хельмута, и в кабинет вошел гауптштурмфюрер Маггиль. - Хайль Гитлер, Георг! - Здравствуй, Франц! - Шлоссер сделал шаг навстречу гостю, оглядел его: - Гауптштурмфюрер, поздравляю. - Фюрер дал мне то, что вы получили при рождении, барон. - Франц подошел. - Здравствуй. Офицеры пожали друг другу руки. Шлоссер снова оглядел гостя. - Я рад за тебя, Франц. Ты прекрасно выглядишь, не отъелся, как большинство твоих коллег. - Шлоссер похлопал гауптштурмфюрера по плечу. - Молодец. - Спасибо, Георг, чертовски рад, что ты приехал именно в Таллинн. Я как услышал, что тебя вызвал Канарис, так понял, что очень скоро Георг фон Шлоссер поедет в Россию. Но именно в Таллинн? На это я не надеялся. - Я также рад встрече. - Старый Хельмут уже проскрипел, что какую бы форму на лавочника ни надень, он так и останется лавочником. Почему лавочником? Маггили всю жизнь были скотоводами. Ты помнишь нашу ферму? - Я же пять дней как из дома, Франц, - ответил Шлоссер. - У Хельмута где-то подарки от твоей Эльзы. Она просила передать, что дети здоровы. Франц, их у тебя ужасно много! - Пятеро. - Маггиль полез в карман. Шлоссер его остановил: - Бога ради, без фотографий, Франц. Недавно я видел все твое семейство. Офицеры сели в низкие кожаные кресла, закурили и, улыбаясь, посмотрели друг на друга. Во внешности барона все было остро: жесткие усы, ломаные поднятые брови, раскосые глаза, волосы - светлая короткая щетина. У Маггиля мягкие черты лица, он брюнет с прической и усиками "а-ля фюрер", у него голубые круглые глаза и яркий пухлый рот. - Постарел? - спросил Шлоссер. - Не знаю, - неуверенно ответил Маггиль. Вошел Хельмут, спросил: - Ужинать будете при свечах, господин барон? - Он повернулся к Маггилю и пробурчал: - Франц, если станешь стряхивать пепел на пол... - Хельмут, с сегодняшнего дня ты будешь говорить: господин гауптштурмфюрер, - перебил слугу Шлоссер. - А свечей не зажигай. - Слушаюсь, господин барон. - Хельмут поклонился. Маггиль подождал, пока денщик выйдет. - У нас здесь работы хватает, Георг. Шеф заболел, твой Франц отвечает за город. Это непросто. - Понимаю. - Шлоссер вертел между пальцев сигарету, поглядывал на Маггиля. - Ни черта ты не понимаешь. Но скоро поймешь. Эстонцы должны были встретить нас лучше. - Почему, Франц? - Шлоссер взял со стола телефон, вынул из кармана нож, неторопливо начал разбирать аппарат. Маггиль хмуро следил за его движениями. - Почему эстонцы должны встречать нас хорошо? - Тебе будет трудно работать, Георг. - Маггиль вздохнул. - Ты аристократ, тебя недолюбливает фюрер. Только Канарис сумел добиться твоего возвращения в строй. Я получил специальное распоряжение по поводу твоего приезда. - Перечисляя, он сжал правую руку в кулак, а левой разгибал на ней пальцы. - Спасибо, Франц. - Шлоссер открыл телефонный аппарат, вынул из него деталь, положил на стол. Маггиль опустил глаза. Шлоссер не упрекнул его, беспечно сказал: - Недурно, Франц. Маггиль молчал, поглаживая кисть левой руки. Пытаясь выйти из неловкого положения, он сказал: - Забыл сказать, Георг. Я получил приказ из Берлина оказывать тебе посильную помощь. - И начал с подслушивания телефонных разговоров. - Шлоссер взял вынутую из телефонного аппарата деталь. - Тебе не мешает знать, Франц, что адмирал Канарис встречался с твоим шефом Кальтенбруннером. В этой операции СД и абвер будут работать вместе. Не переусердствуй в слежке за мной. Можешь остаться без головы. - Что ты, Георг? Хочу предупредить тебя - Кальтенбруннер не любит аристократов. Не думай, что я смогу тебе существенно помочь. - Спасибо, Франц, - беспечно ответил Шлоссер. - Пройдем в гостиную, проверим, все ли готово. Старинная мебель красного дерева и вполне приличный ковер остались от хозяев особняка. Шлоссер поправил стоявшие на камине подсвечники и зажег свечи. - О, свечи! Столовое серебро, коньяк и русская водка. Хорошо быть богатым. - Потирая руки, Маггиль обошел стол. - Кто-то сказал, что в мире имеется лишь два рода людей: богатые и бедные. - Сервантес. - Шлоссер улыбнулся. - Только он сказал: имущие и неимущие. И потом, Франц, Сервантес не моден у партии. - Я не могу запомнить всех коммунистов, а сказал он неплохо. Кого мы ждем? - Видимо, меня, господа? - останавливаясь в дверях, спросил Целлариус. - Простите, господин фрегатен-капитан. Я не слышал, как вы подъехали. - Пустяки, господин барон, - ответил Целлариус, показывая, что понял и в присутствии гауптштурмфюрера будет официален. - Вы прекрасно устроились, умение создать уют на войне - большое искусство. - Прошу господа, как говорят русские: волка баснями не кормят. - Он заметил, как Целлариус сдержал улыбку, видимо, зная точный текст русской пословицы. - Что ты сказал, Георг? - спросил Маггиль, наливая себе водки. Не дожидаясь ответа, продолжил: - За твой успех, Георг! - Он поднял рюмку. - Ваше здоровье, господа! - Шлоссер поднял рюмку. Офицеры выпили. Маггиль, наливая себе снова, спросил: - Как съездил, Георг? Я слышал, ты подобрал двух человек. Это не персональный секрет абвера? - Не дает тебе абвер покоя. Хочу подготовить двух агентов, забросить их к русским. Но это не главное. - Шлоссер подошел к небольшому столику, на котором лежали лист белой бумаги и карандаш. Целлариус и Маггиль последовали за ним. - Абвер располагает данными, что в ближайшее время в Таллинне появится крупный разведчик русских, который станет интересоваться деятельностью вашего хозяйства, фрегатен-капитан. Я нарисовал улицу Койдула, вот дом три, где расположена Абвернебенштелле-Ревал. - Шлоссер поставил крест. - Этот дом пустует, в нем можно создать небольшой пансион, три-четыре комнаты. Вот здесь сейчас пивная, которую посещают солдаты. Надо срочно ее переоборудовать в офицерское казино. Клуб для избранных - для ваших людей, Целлариус, и для ваших, гауптштурмфюрер. - Русский не полезет в такое логово, - категорически сказал Маггиль. - У него не будет лучшего подхода. Но надо приготовить приманку, господа. Франц, мне нужен умный парень. Тонко, без нажима он разыграет опустошенного человека, психически травмированного ужасами твоих подвалов. Он ищет забвения в игре и проигрывает, крупно проигрывает. Деньги я ему дам, разумеется, через тебя. Пойдут слухи, на него начнут писать доносы, гауптштурмфюрер Франц Маггиль наложит на него взыскание. В его легенду должны поверить все, им может заинтересоваться русский разведчик. Не исключено... - Прихлопнут как муху, - перебил Маггиль. - Мои ребята не потерпят в своей среде неблагонадежного. - Охрана ваших людей, гауптштурмфюрер, ваша забота. В случае удачи вас ждет Железный крест. - Ты уже раздаешь кресты, Георг? - Маггиль усмехнулся, протянул Шлоссеру бокал, барон оставил его жест без внимания. - Фрегатен-капитан, вы тоже подберете человека на аналогичную роль. Пусть не играет, а... пьет. Пустите слушок, что он наркоман. Переоборудованием пивной займитесь завтра же. Вот здесь. - Шлоссер ткнул карандашом в импровизированную карту. - Организуйте наблюдательный пункт. Фотографировать всех проходящих по улице, особое внимание обращать на офицеров. Исключите женщин, детей. - Он задумался. - Нет, только детей. Фотографировать начнете... Сегодня... Двенадцатое апреля... С десятого мая. Гауптштурмфюрер, - Шлоссер повернулся к Маггилю, - не сочтите за труд, распорядитесь, чтобы с десятого мая для меня составлялись списки всех прибывающих в город. - Не все регистрируются, барон. - Интересующий меня человек зарегистрируется. Обратите внимание на офицеров, приезжающих в отпуск, переведенных по службе, коммерсантов и артистов. Каждую неделю списки проверять и выбывших вычеркивать. Нам нужен человек, который приехал минимум на месяц. - Шлоссер, бросив карандаш, взял гостей под руки. - Все. К столу, господа. У нас не будет ведомственных распрей. Германии нужен результат операции, а добьется его абвер или СД, значения не имеет. Хельмут, горячее! - Господин майор, какое впечатление произвели на вас школы, преподавательский состав, агентура? - спросил Целлариус. - Впечатление? - Шлоссер задумался. - Ну, конечно, впечатление у меня самое поверхностное. Ваши люди стараются, с дисциплиной внешне в порядке. Аккуратно и очень педантично ведутся личные дела, но качество агентуры, по-моему, низкое. При блицкриге подобная агентура имеет право на существование, возможно, она даже необходима. Прямолинейные диверсанты, а иных агентов я в школах не видел, для заброски в прифронтовую зону. Теперь такие люди почти бесполезны. - Конечно, - вмешался Маггиль, - половина явится с повинной, остальных русские переловят, как котят. Выброшенные деньги. Целлариус нахмурился. - Гауптштурмфюрер, возможно, мы недостаточно эффективны, но не абвер загоняет русских в леса и создает партизанские отряды. - Он налил Маггилю рюмку водки. - Выпьем, Гауптштурмфюрер! Маггиль начал было застегивать мундир, хотел встать, но Шлоссер положил руку на его плечо и сказал: - Гнев есть кратковременное безумие. - Георг! - Это сказал не я, а Гораций. - Шлоссер похлопал Маггиля по плечу и, пытаясь вернуть разговор в спокойное русло, напомнил: - Я подобрал для себя двух хороших агентов. - Ах, да. - Маггиль посмотрел на Шлоссера. - Кто же эти агенты, расскажи, старый разведчик. И когда ты собираешься забросить их к русским? - В мае, - ответил Шлоссер и повернулся к Хельмуту, который вкатил столик, уставленный серебряными блюдами. - Горячее оставь, мы сами поухаживаем за собой. Хельмут быстро выполнил приказание и, сердито ворча, что в доброе старое время господин генерал не опасался своих слуг, ушел. - Старик плохо кончит, - сказал Маггиль ему вслед. - У него одно положительное качество. - Шлоссер встал, скинул пиджак, потянув рукава белоснежной рубашки, стал ловко раскладывать горячее по тарелкам. - Какое, если не секрет? - поинтересовался Маггиль. - Не секрет, Франц. Он берет деньги только от хозяина и никогда не берет деньги от посторонних. - Вернемся к твоим агентам. - Маггиль поспешил сменить тему разговора. - По какому принципу ты их отбирал? - Он сделал вид, что занят разделыванием цыпленка, и, скрывая усмешку, старался не смотреть на Шлоссера. На следующий день Шлоссер явился на улицу Койдула спозаранку, еще до официального начала работы, и сразу же велел привести Зверева. Бывший майор Красной Армии, войдя в кабинет, огляделся, внимательно посмотрел на барона и по его указанию сел в кресло у письменного стола. Кабинет отличался предельной простотой: большой письменный стол, позади сейф, сбоку диван, у стола два кресла, напротив стола небольшой шкаф. По сигналу Шлоссера фельдфебель принес поднос с двумя стаканами крепкого чая. - Почему вас взяли в нашу школу, а не расстреляли? Непонятно, - сразу спросил Шлоссер, не утруждая себя общими вопросами, чтобы завязать разговор. - Очень понятно, - возразил Зверев, - холуи-то никому не нужны, не годятся они для дела. - Какая у меня гарантия, что, оказавшись среди своих, вы не явитесь в НКВД? - задал следующий вопрос Шлоссер. - Никакой, - ответил Зверев, беря стакан с чаем. - Какие гарантии? Как перейду линию фронта, так всякие гарантии кончатся. - Он наклонил лобастую стриженую голову, гонял ложкой чаинки и, казалось, нимало не интересовался своей судьбой и тем впечатлением, которое производит на Шлоссера. Майор разглядывал крепкую невысокую фигуру, сухое жесткое лицо русского. Лишь быстро пульсирующая жилка на виске и нарочито уверенные и чуть замедленные движения выдавали его волнение. - Стоит ли мне рисковать? - Шлоссер закурил и положил портсигар на стол. - У вас работа такая, без риска нельзя, майор. - Зверев взял сигарету и перегнулся через стол. Шлоссер щелкнул зажигалкой, ему явно нравилась наглость русского. - Господин майор, - поправил Шлоссер. - Это слово не выговариваю, не обучен. - Ой, Зверев, Зверев! - Шлоссер покачал головой. - Я "господином" не назову, один ваш фельдфебель три плетки сломал, пока с этим смирился, а у меня голова на плечах и руки от страха не дрожат. Я для дела годен. - Если в НКВД не явитесь, "товарищ майор". - Шлоссер, поправив брюки, заложил ногу на ногу. - Разведчик в людях разбираться обязан. - Зверев поднял голову и посмотрел Шлоссеру в глаза. - Какой разведчик не ошибается? - Думайте, майор. Слов я вам говорить не буду. Вас понять можно: кто предал раз, глядишь, предаст и второй. - Зверев жадно затянулся и раздавил окурок. - Вы русский-то язык где изучали? - В Москве. - Шлоссер встал у агента за спиной. - В Москве. - Зверев повернулся, посмотрел с любопытством. Хотел о чем-то спросить, но передумал. - При нашей с вами профессии, Александр Федорович, - Шлоссер впервые назвал Зверева по имени и отчеству, - пить не рекомендуется, но понемногу можно. Как вы считаете? - Можно. - Зверев кивнул. - В школе нас очень даже поощряли. Вечером, конечно. - Глупо, разведчику необходим трезвый ум. - Шлоссер достал из шкафчика бутылку водки и налил Звереву полстакана, себе чуть поменьше. - Почему глупо? Хотели языки нам развязать. Внизу раздался шум подъехавшей автомашины, и через несколько минут Целлариус, открыв дверь, остановился на пороге. - Входите, фрегатен-капитан. - Шлоссер поднялся из-за стола навстречу Целлариусу. - Не помешаю, барон? - Нет, нет. Мы мило беседуем. - Он повернулся к Звереву, представляя Целлариуса: - Начальник местного абвера. Целлариус кивнул Звереву и, не раздеваясь, сел на диван. - Налейте мне водки, барон. На улице промозгло, я продрог в этом плаще. - С удовольствием, Александр. Налить по-русски или по-немецки? - Мы воюем с русскими. - Целлариус взял у Шлоссера бокал и выпил залпом. - Хорошо! - Задание выполните, Зверев? - спросил Шлоссер. - Постараюсь. - Зверев отпил из стакана немного и зажал его в широких ладонях. - Не предадите? - Слушайте, что вы меня как девушку пытаете? Обману, не обману? Что со мной там сделают? Расстреляют! Если на расстрел идти, то лучше у вас! - Почему? - У вас я как герой погибну, а там как собака! - Это верно. А может, не расстреляют? - Не волнуйтесь, расстреляют, - ответил Зверев и допил водку. - Вы оптимист. - Шлоссер снова налил Звереву. - Напарник нравится? - Дегенерат и убийца. - Не завалит он вас? - Может. Но я его при первом случае... - Ладно, идите. Зверев встал, допил водку: - До свидания. Разрешите в город выйти. Не могу я взаперти долго сидеть. Неволя мой боевой дух подрывает. Видя, что Шлоссер не реагирует, Зверев продолжал убеждать: - Не сбегу я. Зачем мне сейчас бежать? Вы же меня сами перебросите. - Хорошо. Пойдете в немецкой форме. - Шлоссер снял телефонную трубку, набрал номер. - Канцелярия? Говорит майор Шлоссер. Оформите пропуск господину... - Карпухин Анатолий Иванович, - подсказал Зверев. - Господину Карпухину Анатолию Ивановичу. До двадцати четырех часов. - Шлоссер повесил трубку. - Идите. - Спасибо. - Зверев поклонился и вышел. - Ну? Будете забрасывать? - спросил Целлариус, встал и снял плащ. - А он не перейдет к русским? - Конечно, перейдет. - Шлоссер самодовольно улыбнулся. - На этом построена вся операция. Зверев придет в большевистскую контрразведку, расскажет о школах, о вас, фрегатен-капитан. Я специально только что назвал ему вашу должность. Еще он расскажет о майоре Шлоссере, который прибыл в Таллинн со специальным заданием. На площади Дзержинского меня хорошо знают. - Видя недоумение Целлариуса, Шлоссер расхохотался. - Комбинацию придумал адмирал Канарис. Я ее исполнитель. Русская разведка должна заинтересоваться информацией Зверева и прислать в Таллинн своего человека, чтобы создать постоянные источники информации. Наша задача его обнаружить и захватить... - Значит, данные о прибытии в Таллинн русского разведчика... - Пока не соответствуют действительности. - Мы с вами, барон, в роли подсадных уток? - Вроде того. Вы не заметили, как вчера торжествовал Франц? Ему доложили, что я выбрал Зверева. Служба безопасности знает о намерениях бывшего летчика вернуться к своим, держит его в школе, чтобы выявлять неблагонадежных, которые группируются вокруг Зверева. Франц понимает, что Зверев изменит нам, и заранее торжествует победу над абвером. Офицеры рассмеялись. Подготовка Зверева и Ведерникова к заброске в советский тыл занял у Шлоссера и Целлариуса почти две недели. Все надо было сделать досконально, так, чтобы русские не почувствовали подвоха. Для самой переброски Шлоссер выбрал непогожий день. На аэродроме было неуютно. Дождь хлестал по крыльям самолета, по лужам. Залетали капли и в машину, из которой Шлоссер и Целлариус наблюдали за отправкой агентов, но барон не поднимал стекло, смотрел на разворачивающийся самолет, словно не верил, что тот улетит. Сделан первый ход в игре. Каков-то будет ответный? - Все-таки я поражен, барон, что вы, при вашем опыте, выбрали напарником Ведерникова. Они перегрызутся еще в самолете, это может сорвать операцию. - Зато когда Зверев явится в советскую контрразведку и сдаст Ведерникова, то биография последнего лучше всего подтвердит правдивость Зверева. Шлоссер вынул из портфеля, который держал на коленях, папку. На обложке было написано кодовое название операции: "Тандем". На первой странице красовались фотографии Ведерникова и Зверева, под ними подписи: "Макс" и "Джон". Целлариус вначале считал операцию излишне сложной и рискованной, но Шлоссер сумел убедить его в оперативной целесообразности намеченных им действий. - Вы стратег, барон. Русские должны клюнуть на ваш "Тандем", - сказал фрегатен-капитан, в голосе его не было и тени сомнения. Шлоссер посмотрел на фотографии Зверева и Ведерникова, захлопнув папку, убрал ее в портфель. Самолет скрылся. Шлоссер поднял стекло, и дождь заструился по нему тоненькими ручейками.


	Фильмы: 36547 Актеры: 41194 Фото: 51291 Обои: 2008

Избранное		\| Главная \| DVD-магазин \| Новости \| Фотопоиск \| Реклама \| Помощь \|

	Пишите: support@KinoExpert.ru