Сообщения оставленные с IP-адреса: 81.200.10.74
Фильм: Коллеги
Прошу прощения, если пишу через чур эмоционально. Об этом, может, и писать-то бы не стоило. Я читал и повесть, и случайно недавно ещё раз посмотрел этот фильм. Вот у нас отменили смертную казнь. А таких, как этот вонючий Федька Бугров, надо безжалостно отстреливать, резать, колоть. К сожалению, у нас в многострадальной России такой Федька есть почти в каждой деревне, каждом посёлке. И от этих Федек житья никому нет. И страдают от них в первую очередь как раз Зеленины, лучшие люди. Это здесь в кино всё закончилось хорошо, а в жизни столько хороших людей погубили такие вот Федьки. Да, я так считаю, именно уничтожать их надо, такие не перевоспитываются. Даже если такой вот Федька будет пойман и отсидит свой срок, он вернётся и опять возьмётся за старое, опять порежет кого-нибудь. Видимо, Алексей Сахаров относится к интеллигентам-либерелам, которым чуждо чувство мести. У Аксёнова в конце повести, после ранения Зеленина, есть сцена, как местные рабочие федьку изловили и чуть не забили до смерти, милиция еле у них его отобрала и увезла в тюрьму. Я бы получил истетическое удовольствие при виде того, как бьют федьку. Я бы даже артисту, играющего такую роль, платил дополнительный гонорар за вредность. Пусть его бьют по-настоящему, пусть у него течёт кровь, пусть он корчится от боли. У Сахарова же он просто-напросто удрал. Хотя, может быть, он хотел сделать более правдоподобный конец, что быдло почти всегда остаётся безнаказанным. А самое плохое, что спустя полвека такие вот федьки прорываются во власть и становятся начальниками, депутатами... Так что я бы безжалостно таких уничтожал. Я, наверное, выгляжу несколько смешно, но ведь многие думают так же, просто написать об этом стесняются. И, может быть, поэтому и не получилось той страны, о какой мечтали лучшие люди, например, Зеленин и его друзья.
Фильм: ЧП. Чрезвычайное происшествие
Фильм снят неплохо, смотреть интересно, приковывает. Как всегда великолепен Тихонов. Но об этом много говорить не стоит. Здесь много споров о том, кто прав, а кто виноват в этой истории. Цитирую здесь статью одного из участника этих событий. Думаю, ей более или менее верит можно. Вот она.
Заложник танкера "Туапсе"
Заложник танкера
Николай Ваганов: Я знал, что рано или поздно меня посадят.За то, что прикоснулся к другой жизни и невольно сравнил ее с нашей
Шел 1954 год… Еще не просохли горестные слезы, проливаемые страной из-за кончины вождя всех народов, еще не пришли в себя от радости миллионы зэков, томящихся в лагерях, из-за ошеломляющего сообщения о расстреле Берия, но жизнь уже казалась светлее, добрее, а самое главное – спокойнее. И вдруг как гром среди ясного неба – сообщение ТАСС…
Захват
24 июня 1954 года, говорилось в сообщении ТАСС, чанкайшистскими военными кораблями захвачен советский танкер «Туапсе». Народ ушам своим не верил! Ладно бы это сделали американцы – у них хоть атомная бомба есть, а тут – какие-то недобитые чанкайшисты, ютящиеся на острове Тайвань. Островок-то около 400 километров в длину и 140 в ширину. У них и армия-то – несколько наших дивизий, а туда же, лают на слона! Да их можно одним плевком стереть с карты Тихого океана, но… нельзя, на их стороне американцы, а это значит – третья мировая война.
Вскоре газеты запестрели рассказами о том, как мучают и пытают наших моряков, как бросают их в мрачные темницы, как подсаживают красавиц-китаянок, которые якобы арестованные коммунистки, а на самом деле – агенты ЦРУ, пытающиеся выведать у ребят военные тайны. Но больше всего читателей «Правды» возмущало то, что советских патриотов вынуждают отречься от своего членства в рядах ленинской партии и комсомола и предлагают навсегда остаться на Тайване или перебраться в США. Променять советский паспорт на американский?! Это неслыханно, этого не было и никогда не будет, пусть агенты ЦРУ не надеются. Действительность, однако, оказалась сложнее, чем пропагандистский оптимизм. Через несколько месяцев 29 членов экипажа танкера во главе с капитаном вернулись на Родину.
Но это был не весь экипаж. 20 моряков в Советский Союз не вернулись. Понятно, что об этом не писали, интервью у моряков не брали, по телевизору не показывали, и всю эту историю постепенно забыли. Не вспомнил бы ее и я, если бы уже в наше время бывший моторист танкера «Туапсе» Михаил Карпов не обратился в Генеральную прокуратуру России. Он узнал, что в Одесском порту хотят установить памятную доску с именами членов экипажа «Туапсе», но в этом списке нет бывшего бухгалтера танкера Николая Ваганова, который до сих пор считается изменником и предателем.
Не пора ли, спрашивал автор письма, в прокуратуре пересмотреть его дело и вернуть человеку честное имя? Когда я узнал об этом письме, то несколько дней не находил себе покоя. Значит, история, начавшаяся в 1954-м, до сих пор не закончена? И тогда я нырнул в архивы КГБ и раскопал толстенное трехтомное дело № 23 по обвинению Ваганова Николая Ивановича в преступлениях, предусмотренных пунктом «а» ст. 64 и ч. 1 ст. 70 УК РСФСР.
КГБ против бухгалтера
Николай Ваганов был одним из тех, кто вернулся на Родину не сразу, а спустя два года. А через семь лет, 20 ноября 1963 года, его арестовали. Полгода держали в одиночке, чуть ли не каждый день таскали на допросы и, наконец, 31 марта 1964 года два следователя и начальник Управления КГБ по Горьковской области подписали обвинительное заключение. Вот что там говорится:
«Ваганов, являясь бухгалтером советского танкера «Туапсе»… в период нахождения на острове Тайвань и в США изменил Родине и до возвращения в СССР в апреле 1956 года занимался активной враждебной деятельностью против Советского Союза.
Поддавшись антисоветской обработке, проводившейся группой чанкайшистских разведчиков во главе с генералом Пу Дао-Мином и эмигрантом Соколовым, называвшим себя представителем США, Ваганов отказался от возвращения в Советский Союз и написал на имя Чан Кайши заявление с просьбой предоставить ему политическое убежище на Тайване с последующим выездом на постоянное жительство в США…»
Итак, на дворе – середина 1960-х, разоблачен культ личности Сталина, идет массовая реабилитация жертв политических репрессий, в искусстве и литературе буйствуют «шестидесятники», преданы анафеме костоломы с Лубянки, а в это время в одиночке томится молодой моряк, который после двухлетних мытарств добровольно вернулся на Родину, но которого обвиняют в том, что он этой Родине изменил и проводил антикоммунистическую деятельность.
Доказательства антисоветской деятельности нашлись: это вырезки из газет и журналов, распечатки выступлений по радио и т. п. Вот, скажем, как Ваганов «возводил клевету на советскую прессу». 15 сентября 1955 года в «Правде» было напечатано письмо членов экипажа «Туапсе», которые вместе с капитаном вернулись в Советский Союз. Николаю и другим морякам, находившимся в США, показали этот номер «Правды», и они страшно возмутились напечатанной там ложью.
«Мы прекрасно понимаем, в каком положении находятся наши товарищи, вернувшиеся в Советский Союз, – сказал в прямом эфире «Голоса Америки» Николай Ваганов, – поэтому они говорили ту правду, которую от них ждали. Они пишут, что во время задержания судна китайцы нас били, пытали и даже грозили забросать гранатами. Ничего этого не было. На самом деле нас попросили пройти в красный уголок, где по паспортам проверили наши личности. А на Тайване ни в какой концлагерь нас не загоняли. Мы жили сперва в гостинице, а потом – на загородной даче. И голодом нас никто не морил, и насильно оставаться на Тайване не заставлял, и отказываться от возвращения на Родину не вынуждал. Мы сами выбрали свободу, но это не значит, что забыли Родину. Домой мы вернемся, но вернемся тогда, когда там будет полная свобода и демократия…»
С позиций сегодняшнего дня ничего криминального в заявлении Ваганова нет, но тогда, в середине 50-х, это было самой настоящей антисоветчиной. Удивительно, что Ваганова не арестовали сразу по возвращении. Но в 1963 году «ошибку» исправили и влепили морячку-бухгалтеру 10 лет колонии строгого режима.
Когда говорят, что пути Господни неисповедимы, это, конечно, верно, но еще больше неисповедимы пути КПСС и КГБ. Судите сами. Вместе с Николаем Вагановым из США вернулись Михаил Шишин, Виктор Рябенко, Александр Ширин и Валентин Лукашов. Так вот их почему-то не тронули, хотя «изменяли Родине и клеветали на советскую действительность» они вместе. А вернувшихся в 1957-м через Бразилию и Уругвай Леонида Анфилова, Владимира Бенковича, Павла Гвоздика и Николая Зиброва тут же схватили и отдали на растерзание Военной коллегии Верховного суда СССР. Судьи были солидные… и сроки давали тоже солидные: Анфилову и Бенковичу дали по пятнадцать лет, а Гвоздику и Зиброву – по двенадцать.
А в марте 1959 года собралась Судебная коллегия Одесского областного суда, чтобы рассмотреть уголовные дела тех, кто на Родину так и не вернулся – Виктора Татарникова, Михаила ИваньковаНиколова, Венедикта Еременко и Виктора Соловьева. Поскольку они остались в США, судили их заочно. Одесские судьи подняли с полки принятый по инициативе Сталина в 1950 году Указ «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам» и приговорили моряков-невозвращенцев… к расстрелу!
Одиссея Николая Ваганова
Что же все-таки произошло с моряками танкера «Туапсе»? Чтобы получить ответ, как говорится, из первых рук, я поехал к Ваганову. Встретив меня, Николай Иванович заметно помрачнел.
– Ну, вот. Будете расспрашивать, что да как, а я из-за своего длинного языка семь лет отсидел.
– Как семь? Вам десять дали.
– Повезло… Вышел указ о помиловании. А сидел я недалеко от дома, в Мордовии.
– Что вы там делали?
– Во-первых, сидел. Во-вторых, работал. Мы делали мебель и корпуса для телевизоров. И еще я учился: в лагере получил аттестат зрелости, до этого-то была семилетка.
– А как вы стали моряком?
– О-о, это целая история! А если кратко, то благодаря ВЛКСМ. Родом-то я из Протопоповки, это такая деревня под Арзамасом. Отец погиб на фронте, нас у матери пятеро, голод, холод, поэтому после семилетки я рванул в ремесленное училище: там не только кормили, но даже одевали и обували. Когда я уже был без пяти минут слесарем, комсомол объявил призыв на флот. Моря я никогда не видел, но книжки о моряках читал, да и из нашей деревенской глуши хотелось вырваться. Так я оказался в Одессе. Через полгода должен был стать кочегаром, а тут вдруг набор на курсы бухгалтеров. Работать со счетами – это тебе не уголь лопатой бросать, и я записался на эти курсы. Окончил, ходил на торговых судах в Румынию и Болгарию, а потом попал на танкер «Туапсе». Так случилось, что мой первый рейс стал и последним.
– А что, собственно, случилось? Почему чанкайшисты задержали советский танкер?
– Дело в том, что в это время была объявлена морская блокада коммунистического Китая, и чанкайшисты досматривали все подозрительные суда. Скажем, незадолго до нас они задержали два польских сухогруза, но довольно быстро отпустили. А тут подошли мы с грузом осветительного керосина, но чанкайшисты были уверены, что мы везем керосин не осветительный, а авиационный – об этом я узнал гораздо позже. Дело прошлое, но я так и не знаю, какой керосин мы везли на самом деле… Захватили наш танкер на рассвете. Никакой стрельбы, пальбы и тому подобного не было. Я, например, спал и ничего не слышал. А когда поутру вышел на палубу, там уже были вооруженные китайцы. Потом нас загнали в красный уголок, а к штурвалу встал китаец.
– Вас били, пытали, оскорбляли, унижали?
– Ничего этого не было. Правда, когда мы объявили голодовку и уселись на палубе, сцепившись руками, китайцы применили силу и на берег буквально вытолкали.
– И что потом?
– Потом нас разделили на три группы и поселили в разных местах. Общаться с другими группами не могли. Жили вполне прилично, нас кормили, поили и даже давали деньги на карманные расходы. Ни оставаться на Тайване, ни перебираться в США ни у кого из нас и мысли не было. Но как удрать с окруженного водой острова? На Тайване не было ни нашего посольства, ни торгпредства. Той группе, которую возглавлял капитан, повезло: они смогли установить связь с французским консульством. Французы подняли шум, поставили на уши прессу, протестовали в ООН и добились согласия чанкайшистов отпустить домой группу из 29 человек.
– И вы об этом не знали?
– Знали. Но мы были изолированы и ничего не могли сделать. И тогда мы решили чанкайшистов перехитрить. Подписали письма с просьбой о политическом убежище в США. На уме у нас было только одно: добраться до страны, где есть советское посольство, и уже там обратиться к нашим с просьбой о помощи.
– А контакты с ЦРУ?
– Да какое там ЦРУ! На кой ляд им я, простой деревенский парень? Что я им мог сообщить? Сколько получает капитан и сколько моторист?
– Но как же вы все-таки вернулись?
– Как это часто бывает, помог случай. Дело в том, что под Нью-Йорком мы жили у белорусов, которые во время войны были угнаны в Германию, а потом освобождены американцами и перебрались в США. Один из них решил вернуться домой и обратился в советское представительство при ООН. Как я понял позже, сотрудники миссии искали нас давно, но американцы тщательно скрывали место нашего проживания. А тут вдруг появляется белорус, который говорит, что моряки с «Туапсе» живут у него! Дальше события развивались, как в каком-нибудь шпионском фильме.
Короче говоря, однажды вечером вваливаются к нам двое в шляпах и достают письма от наших родных. Были там и фотографии жен, детишек и престарелых родителей. Мы, конечно, растрогались, начали шмыгать носами, а мужики ставят вопрос ребром: поедете, мол, домой или нет? Мы сказали, что поедем. Тогда – прямо сейчас, сказали нам гости. Мы быстро собрались – и ходу в советское представительство. Отсиживались там два дня, а потом поехали в аэропорт. Только вошли в здание, как к нам тут же подрулили американцы, в том числе и журналисты. Добровольно ли, дескать, возвращаетесь на Родину? Не силой ли вас везут? Не запугали ли вас, не угрожали ли арестовать ваших близких? Мы сказали, что возвращаемся добровольно, а вам, американцам, за хлеб-соль спасибо. У вас, конечно, хорошо, но дома лучше.
– Лучше? Неужели вы не понимали, что кагэбэшники в покое вас не оставят?
– Если честно, то я знал, что рано или поздно меня посадят. И знаете, за что? За то, что прикоснулся к другой жизни и невольно сравнил ее с нашей. И хотя первое время все было нормально – я даже вернулся в Одессу, начал ходить в море, за границу меня не выпускали: говорили, что опасаются, как бы меня не похитили. Но я все понял и с морем расстался.
Через некоторое время вернулся на свою малую родину, женился, обзавелся домиком, начал воспитывать сына. А вот с работой ничего не получилось. Только подберу что-нибудь приличное, только заполню анкету, как мне говорят, что это место уже занято или что должность сократили. Ясное дело, КГБ за мной следил и кислород перекрывал. Еле-еле устроился грузчиком, таскал ящики и мешки в магазине. А вскоре подоспел и арест…
– За что они вас, грузчика-то?
– А за длинный язык! Шел 1963й год, в стране – ни хлеба, ни масла, ни мяса. А у меня кто-нибудь спрашивает: в Америке-то, поди, тоже так? Я, конечно, лезу в бутылку и рассказываю, как сытно и вольно живут тамошние рабочие.
А выборы? Рассказываю, какие там выборы, как много партий и кандидатов, а у нас – один вечный блок коммунистов и беспартийных. В общем, домитинговался.
… А-а, ладно! Что было, то прошло. Главное, что теперь я чист и ни один хмырь не сможет меня назвать предателем.
– Конец вашей печальной истории действительно счастливый. А что вам известно о судьбах ваших друзей с танкера «Туапсе»? Где они, как они?
– Многих уже нет в живых, ушли в мир иной в силу преклонного возраста. Двое вернулись на Родину через тридцать два года – и их не тронули. Один повесился на Тайване. Иваньков-Николов, который имел расстрельный приговор, несмотря на это, вернулся, но к стенке его не поставили, а отправили в психушку. Четверо оставшихся на Тайване там и умерли. На Тайване же попал в психушку еще один наш матрос.
Очень жалко совсем молодого парня, который вернулся домой и был жестоко убит какими-то бандитами. Так что судьба нашего экипажа трагична. Но мы, оставшиеся в живых и прошедшие чуть ли не все круги ада, помним наших друзей поименно. А если в Одессе появится памятная доска с фамилиями всех «туапсинцев», это будет справедливо
– Вы думаете, такая доска появится? – усомнился я.
– А как же! Ведь единственным препятствием был я – последний предатель Родины.
Реабилитация
Николай Иванович совсем было смирился с тем, что до конца своих дней останется изменником и предателем, но затея с памятной доской подтолкнула его к действиям: он решил обратиться в Генеральную прокуратуру России. В мае 2000 года он написал письмо, в котором как на духу рассказал о своих горестных похождениях.
«На сегодняшний день все осужденные «туапсинцы» реабилитированы, остался один я, самый злостный антисоветчик. Я уже далеко не молод, доживаю свой век с женой, сыном и двумя внуками. Сын – взрослый, и он все понимает, а вот внукам иногда в глаза смотреть стыдно: ведь я же сидел, и никто не снимал с меня клейма предателя. Может быть, ради них, моих дорогих внучат, разберетесь в моей сложной судьбе? Только это дало мне смелость написать вам. Помогите, пожалуйста!»
Надо сказать, что в Отделе реабилитации жертв политических репрессий Генеральной прокуратуры России к письму Николая Ваганова отнеслись предельно внимательно. Тут же из ФСБ было запрошено его дело № 23, максимально придирчиво изучены протоколы допросов, показания свидетелей, публикации в советской и зарубежной прессе – и вот к какому выводу пришли: «В действиях Ваганова состав преступления, предусмотренный п. «а» ст. 64 УК РСФСР, отсутствует». И далее. «Материалами дела доказано, что Ваганов действительно активно участвовал в антисоветской агитации и пропаганде, однако в соответствии со ст. 5 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» проведенная Вагановым антисоветская агитация и пропаганда относится к деяниям, не содержащим общественной опасности, и не является уголовно наказуемой.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 371 и 376 УПК РСФСР, прошу:
Приговор судебной коллегии по Уголовным делам Горьковского областного суда от 28 мая 1964 года и постановление президиума Нижегородского областного суда от 27 августа 1992 года в отношении Ваганова Николая Ивановича отменить и дело прекратить за отсутствием состава преступления.
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации В. И. ДАВЫДОВ».
Напомню, что Николай Иванович обратился в Генеральную прокуратуру в мае 2000 года, а уже в августе этот протест ушел в Верховный суд, который приговор отменил и дело за отсутствием состава преступления прекратил. Имя Ваганова значится на памятной доске в Одесском порту. Такой вот счастливый финал.
№39 (23837) от 02.03.2004
Автор: Борис СОПЕЛЬНЯК
Вот так или примерно так всё это было. Привожу фрагмент ещё одной статьи, где упоминается о 4 членах этого экипажа, которых Ваганов не упоминает:
Группа в составе В.И. Книги, В.В. Лопатюка, В.А. Саблина почти 35 лет провела в плену на Тайване. Семь лет в тюрьме, а затем на поселении в пригороде Тайбэя. В 1988 году благодаря советскому консулу в Сингапуре Александру Ивановичу Ткаченко они были освобождены и доставлены в Москву. Мне довелось встречать их в Шереметьево. Где я и записал рассказ Владимира Саблина о злоключениях этой группы:
- После того как мы отказались от написанных ранее заявлений с просьбой отправить на жительство в Америку, на нас сразу же надели наручники, посадили в машину, привезли в центральную полицию в Тайбэе. Сидим с неделю. Приезжают человек двадцать военных, выводят сначала меня к открытым камерам с металлическими решетками. Там сидели задержанные спекулянты, мелкие воришки. И вот возле этих камер начали бить, пока не упал. Потом вывели Книгу, Писанова, тоже били. Пока полицейские не запретили. Тогда нас отвели в нашу камеру, и там избиение продолжалось. Потом через каждые три-четыре дня все это повторялось до середины апреля. Били свинцовыми перчатками. Потом состоялся суд - без нас, конечно. 9 мая ночью нам зачитали приговор: за то, что вы обманули нашего президента (то желаете, то не желаете на свободу) - десять лет тюрьмы.
Семь лет просидели. Наконец нам объявили, что президент Тайваня нас помиловал. Но что делать с нами, никто не знает. Ведь с Советским Союзом дипломатических отношений нет. До прояснения ситуации поселили нас в особняке на берегу моря. Приставили охрану. Стали выдавать по 200 долларов в месяц. Разрешили ходить в магазины, кафе, правда, только с охранником. Так и жили почти тридцать лет, пока о нас не вспомнили на родине.
Тайваньские пленники рыдали от счастья, ступив на родную землю. Но их мытарства на этом не кончились. За три с половиной десятилетия у кого-то умерли родные и близкие, у кого-то жены повторно вышли замуж. Здоровья, чтобы работать, нет. Пенсий нет. Жилья тоже. А тут и СССР развалили. Нищенствуют сегодня на родине бывшие тайваньские узники.
Вот такие вот дела. Как видите, у многих судьба сложилась сказать трагически, значит, не сказать ничего.
|
