Карен Оганесян (режиссер):
Я читал много разных историй, но больше всего меня привлек именно этот сюжет - он такой специфический. Мне было очень странно и неожиданно, что оказывается в мире существуют две такие схожие профессии - киллер и писатель. Им обоим нужно одиночество, чтобы работать. Поскольку это триллер, некая детективная история, к сценарию у меня сразу возникло много вопросов, на которые не было ответов – там было много из «другого», не нашего, кино, многое выбивалось из наших реалий. А я хотел, чтобы все было реалистично и у зрителя вопросов не возникало. Я стремился, чтобы фильм не был похож на американское кино, поэтому и в сценарии пришлось многое переделывать.
Этот фильм отличается от предыдущей моей работы абсолютно всем - стилистикой, динамикой, монтажом, настроением… Я бы назвал «Домовой» своим вторым дебютом - здесь я делал вещи, которых вовсе не было в моем первом фильме. «Я остаюсь» - скорее философская картина, там нужен был классический подход, а «Домовой» более психологичная и к ней требовался более жесткий, реалистичный подход. Но есть одна вещь, которая объединяет эти два фильма – это когда в одном кадре происходит сразу много вещей. Так зритель понимает, что его нигде не обманули. А когда в одном кадре сначала стреляют, а в другом попадают, то возникает ощущение, что между этими двумя склейками как раз и произошло чудо кино. Поэтому я старался в каждой сцене найти какой-то основной кадр, который и снимал одним планом.
Действие картины происходит поздней осенью, а на фоне такой осени все выглядит мрачным и серым. И поэтому для наших главных героев мы выбрали серое цветовое решение, чтобы они не выделялись, а наоборот сливались с общей массой.
Все киноприемы, как мне кажется, мы использовали по мере надобности, ничего специального, нарочитого не делали – там, где нужна была реалистичная картинка - снимали с рук или сплеча, если спокойные сцены, то статичной камерой...
Уже на подготовительном этапе мы поняли, кто будет в главных ролях. Все актеры - профессионалы своего дела. Мы вместе придумывали какие-то моменты, обсуждали роли... На площадке я стараюсь дружить с актерами, по-моему, режиссерская тирания не лучший способ добиться своего. Я считаю, что кино можно снимать более спокойно и организованно и стараюсь на площадке, для актеров, для группы быть, прежде всего, другом - мы же делаем общее дело!
Олег Маловичко (автор сценария):
Я изучил огромное количество специальной литературы, чтобы попытаться понять психологию социопатической личности – а оба героя истории безусловные социопаты. Очень помогли консультации бывших и действующих работников прокуратуры: их рассказы насытили сценарий деталями и позволили добиться большей достоверности фактуры.
Уже во время работы над сценарием, смотря материалы о реальных наемных убийцах, я узнал, что печально известный Александр Солоник был одержим идеей написания мемуаров. Он даже встречался для этого с некоторыми журналистами и писателями. То есть, подобная история могла случиться и в жизни, хотя первоначально это был абсолютный вымысел.
Писатель покрывает преступника, но творческие амбиции лишь внешняя мотивация его поступков. Скорее, он ею успокаивает сам себя. На самом деле, героя притягивает обаяние зла – общаясь с убийцей, постигая его кодекс – сверхчеловека над законом, над моральными и общественными нормами, герой вдруг осознает, что сам хочет стать таким. А убийца с ловкостью ловит писателя на этот крючок. Михаил же – прирожденный манипулятор и интуитивный ницшеанец. При создании его образа я использовал биографии реальных преступников. Многие из них обладали интеллектом гораздо выше среднего, что позволяло им годами и даже десятилетиями не быть пойманными, но их эмоциональное развитие было на уровне младенца: совершая преступление, они не ощущали мук совести, не рефлексировали - отвечавшие за эмоциональное развитие доли их мозга были не развиты.
«Лица» у сценария появились уже после того, как были написаны первые три варианта. Константин Хабенский обладает редким даром – умеет сыграть обнаженную, раненную душу, не скатываясь при этом в пафос и надрыв. Он одновременно глубок и искренен. Как никто другой он подходит к роли разрываемого противоречиями писателя. А Владимир Машков – актер, олицетворяющий поколение. И я рад, что эта сильная роль досталась актеру такого класса: Владимир - мощный профессионал, обладающий яркой харизмой, очень любопытно будет взглянуть на него в роли отпетого мерзавца.
Познакомившись с Кареном, я увидел человека, проникшегося историей, почувствовавшего ее суть и потенциал. Главное, что я понял из первой встречи - мы хотели от фильма одного и того же. Карен сделал огромное количество точных и нужных дополнений, которые в итоге вошли в сценарий и существенно его усилили. Карен – представитель нового поколения отечественных режиссеров, которые пытаются делать кино и зрительским, и в то же время максимально честным.
Заур Болотаев (оператор-постановщик):
«Домовой» состоит из разных состояний – естественно-натуральное, где происходят убийства, экшн и состояния фантазии самого писателя. Все эпизоды, где он пишет книгу, снимали как можно более живописно, интересными ракурсами, черное на белом, там, где картинка «здесь и сейчас» - снимали живой, реалистичной камерой.
Карен много занимался монтажом, поэтому насчет выбора точки, монтажности и многокамерной съемки с ним было очень легко договориться, прийти к какому-то общему знаменателю. Снимая, он постоянно монтировал на ходу, часто находил какие-то интересные варианты уже во время съемки, заранее понимал от каких кадров можно отказаться. Поэтому мы практически снимали без запасов и это, на мой взгляд, очень профессионально с режиссерской точки зрения, ну и комфортно для всей съемочной группы.
Ульяна Рябова (художник-постановщик):
Характер главного героя раскрывается в интерьере его квартиры, важно было показать, что он такой неоднозначный человек, со своими взлетами, падениями, недостатками, сумасшедшинками, со своим личным экзистенциальным видением. В общем, отразить амплитуду колебаний его характера. Мы так же делали акцент на деталях, свидетельствующих о его любви к мистике, всяким разным тайным знакам. Я видела его как человека заигрывающего с философией. Отсюда и флэшка Антона, которую он все время носит на шее. Мы сделали ее в виде некого мистического знака, символизирующего вечность. В обложках книг Антона мне хотелось, чтобы были рисованные элементы, чтобы обложки получились не такие глянцево-гламурные, фотографичные, а несколько наивные.
В цветовом решении мы отдали должное красному цвету, как цвету крови, тревоги, триллера. И чем тревожнее был объект, тем больший упор делался на красных оттенках. Поэтому первый книжный, с которого и началась вся эта история, дан в черно-красных тонах, а финальный уже такой светлый, контрастный.
Выбор натуры обусловлен разными факторами – удобством съемки, чтобы было интересно во все стороны смотреть, чтобы объект соответствовал общей эстетике фильма. Очень бы хотелось, чтобы дом на карьере, зритель прочитал не как дом Домового, потому что это не так. Это место, которым он завладел, чтобы сыграть очередной спектакль, совершить еще одно убийство. Предметным содержанием этого объекта мы пытались показать, что в этом доме ночевали какие-то рабочие, алкоголики, бывшие пчеловоды (мы устроили там пасеку), а он поселился в чужом доме.
Анна Меликян (продюсер):
Моим первым продюсерским опытом была моя картина «Русалка». С нее все началось, мы открыли нашу кинокомпанию Magnum и «Русалка» стала первым фильмом ее производства. В Magnum через меня проходит много интересных сценариев, к которым мне хочется быть причастной, но все-таки не в качестве режиссера. «Домовой» - был одним из таких проектов.
Я не собираюсь забрасывать режиссуру, просто мне обязательно нужны остановки, может, потому что я сама пишу сценарии к своим фильмам. Продюсирование для меня это заполнение пауз между собственными проектами и дело, которым мне очень нравится заниматься и где я, как мне кажется, могу быть полезна. Мой режиссерский опыт мне помогает - я точно знаю, что чувствует режиссер на разных этапах работы над картиной, мне понятны все его страхи, сомнения, действия, даже если большинству они кажутся нелогичными. Мне кажется, я очень лояльный продюсер - каждый раз, когда администрация говорит мне, что нужно отказать режиссеру в некоторых его пожеланиях, я ставлю себя на его место, представляю себе как важно ему снять именно этот кадр, именно так как он его задумал, и, как правило, не могу отказать. Но я над собой работаю.
Обычно в нашей компании мы имеем дело с дебютантами, но для Карена, которого я считаю очень талантливым режиссером, сделали исключение, просто хотелось с ним поработать. Для меня как для продюсера было очень важно собрать правильную творческую команду, которая сразу бы задала самую высокую планку. И кажется, мне это удалось: художник-постановщик Ульяна Рябова, художник по костюмам Ира Гражданкина, оператор Заур Болотаев, снявший у нас в компании свою первую картину «Семейка Ады» - молодые, амбициозные и очень талантливые ребята. Многие из них плавно перешли с моей картины «Русалка». Я думаю, в этой команде не было слабых звеньев, все были на высоте.
Константин Хабенский:
С каскадерами мы быстро нашли общий язык. И там, где может быть, требовались недели, нам хватало и трех часов, однако, реальность происходящего нам вполне удалось передать. В сценах драк у актеров, как и у врачей, главный принцип – не навреди! Мы старались бережно относиться друг к другу и лучше лишний раз спросить, нежели сделать так, чтобы человек потом не встал. В подобных сценах импровизации никакой быть не должно – все очень точно рассчитывается до каждого сантиметра-миллиметра. Но по фильму мой персонаж все-таки связан больше с ручкой и бумагой, нежели с оружием и Владимиру Машкову приходилось практиковаться гораздо больше меня. Хотя местами, мне, конечно, было немного тяжело физически, например, в сцене на карьере, где я на цепи, весь в крови.
Не было такой задачи – плохой, хороший герой. У всех своя правда. Есть два человека, есть женщина и ребенок и зритель должен сам понять, какие они и что с ними твориться. Я очень надеюсь, что мой персонаж меняется по ходу фильма и к нему приходит какое-то осознание самого себя. И да, там есть такой психологический момент с оружием, когда мой герой ненадолго получает в руки пистолет, а потом заменяет его игрушечным, но ведет себя так, как будто он настоящий.
Я сразу согласился сниматься в этом фильме, мне было интересно работать с Володей, Чулпан. Кроме того, они оба очень хорошие актеры – прекрасно видят, слышат, импровизируют. У Володи очень хорошо развито чувство меры, потому что импровизация импровизацией, но когда ее слишком много получается такая необязательность что ли. Он же умеет отсекать, все лишнее, а это очень ценное качество и мне оно здорово помогало. Мальчик Данила, по фильму мой сын, был мне тоже очень симпатичен, он похож на меня. Правда, отучить ребенка смотреть в камеру у меня так и не получилось. Но он не боялся, не стеснялся, работал спокойно, по репликам очень точно выходил.
Снимать кино – не музейное дело, конечно, мы многое переделывали на площадке - некоторые сцены вообще в корне меняли. Мы в этом смысле очень доверяли Карену, в каком ключе он хочет снимать, как чувствует ритм фильма. Мы старались сделать эту историю, прежде всего, по-человечески понятной – и это тоже большая заслуга Карена. Он умеет говорить «Я не прав» и умеет говорить «Это хорошо!» Он способен менять свое мнение, но при этом очень четко держит свою линию. Еще на этой картине произошло чудо, в ней почти всегда идет дождь, а это малоприятно, дубли опять же… И здесь костюмеры подумали о, казалось бы, такой вполне естественной вещи как тонкие гидрокостюмы для актеров. Мы с Володей их одевали и работали в них, на какое-то время это нас спасало.
Владимир Машков
Мои коллеги – блистательные партнеры, с которыми очень удобно работать. Ну, это наш такой актерский язык, где «удобно» означает, что ты можешь пробовать что-то тебе несвойственное. С Костей мы не в первый раз сходимся в кулачном поединке, поэтому нам было «удобно» наносить друг другу увечья. Мы всегда стараемся, чтобы для зрителя это было ужасающе, отыскиваем какие-то нестандартные ходы. А все наши драки в этом фильме – это когда достаточно профессиональный человек разбирается с непрофессионалом.
Мы готовились к экшн-сценам, старались полностью погрузиться в атмосферу картины. С нами работали каскадеры, у нас было оружие. Стрельбой со мной занимались опытные консультанты, до тех пор, пока не сказали: «Все, Володя – отлично, можешь сниматься!» В кино я, конечно, не стрелял по-настоящему, но ощущение, что мой персонаж блестяще владеет оружием должно быть полным. Эти навыки приходят с годами. Практически в каждом втором моем фильме мне приходилось кого-то отстреливать. Здесь я не считал, но, кажется, рекорда не получилось, хотя и была такая приличная группа людей, которая пострадала от меня.
Дождь – это неприятно, но что делать, профессия у нас такая… Когда прошел момент «отмокания», согревания, то вспоминал об этом ливне даже с любовью и надеждой… что этого больше не повториться. Но дождь передавал атмосферу, во всяком случае, мне понравилось.
Я, как актер, определил, что из себя представляет мой персонаж, теперь это предстоит сделать зрителю. Не хочу ему подсказывать, пусть у него будет возможность самому догадаться. Скажу только, что в каждом «плохом парне» нужно искать что-то хорошее, как собственно, и в хорошем – плохое.
Все как-то сошлось – персонаж, ситуация достаточно необычная в таком жанре. Несмотря на то, что «Домовой» вторая большая работа в кино Карена он очень убедительно шел к своей цели. Заур Болотаев - крайне одаренный оператор. Вообще, наблюдать за работой группы было огромным удовольствием. Они работают со знанием дела, с душой, стремятся к открытиям. И мой День Рождения группа отметила весело, неожиданно - глубокое утро, туалет Консерватории, я в очередной раз должен был застрелить человека, а вместо этого он преподнес мне торт!
Чулпан ХАМАТОВА
Сценарий меня очень увлек, было интересно смотреть, как все будет дальше развиваться, неожиданно. Это скорее детективная история, а не триллер, потому что интерес к развязке заглушает страх. Сценарная канва моей роли особенно не менялась, может, только немного задышала, по-человечески заговорила. Я в этом фильме как красная ниточка, которая иногда появляется в полотне истории, но никак на нее не влияет. Мне же все время хотелось, чтобы моя героиня поехала на коне - спасать своего любимого или хотя бы попыталась, но мне сказали, знаешь, что женщина мы на тебя надели красный свитер и достаточно с тебя!
Я себя поначалу плохо видела в этой роли. Отличные мужские персонажи и рядом пунктирная женская, как гарнир к мясу, антипастия такая... Но меня подкупила настойчивость, преданность Карена, его уверенность. Так что спасибо ему, что я все-таки согласилась на эту роль. Моя героиня не оказывает особой поддержки герою, она скорее подчеркивает его неоднозначность, рытвинность, ну и разбавляет немного всю эту мужскую компанию. Движущая сила этой истории – писательский азарт Антона. А я каждый раз, когда он собирается совершить какой-нибудь литературный подвиг, появляюсь и маячу перед ним, как бельмо на глазу. Вика работает с лошадьми и в ее отношении к Антону есть такой спортивный интерес, ей нужно приручить своего писателя. Она нежная, ласковая, она его любит, но во всех этих ее метаниях – прощает-прогоняет, мне кажется, есть какой-то азарт дрессировщика. Хотя уже ближе к финалу, ее смирение, человеческая теплота побеждают женские амбиции.
Мне было очень комфортно с моим партнером Константином Хабенским, радостно, приятно и во время работы и в минуты ожидания ее на площадке. Костя очень хороший театральный актер и поэтому никаких сложностей, притирок у нас не возникало. С мальчиком Данилой сразу поладили. Я вообще люблю с детьми сниматься, а Данила, он уже взрослый, только прикидывается маленьким, а так все прекрасно понимает. Группа изумительная и работалось мне отлично… Какие там сложности? - у меня ведь совсем небольшая роль!
Армен Джигарханян:
Как правило, может я даже не смогу это толком объяснить, но бандитов обычно играют очень целомудренные люди. Такой вот парадокс.
Может быть, это потому, что в профессии актера все время присутствует момент удивления. Когда я начинаю что-то познавать или мне говорят, о чем-то, что далеко от моей жизни – я удивляюсь. В познании, момент удивления – главная движущая сила.
Яворский, например, большой любитель покушать, кулинар. А сам я готовить не люблю, так иногда делаю какие-то вынужденные вещи. Но не могу сказать, что это моя любовь. Я не умею, и нет у меня в этом какой-то острой потребности. Хотя армяне большие кулинары, и я знаю многих мужчин, которые увлекаются этим. К рисунку моей роли это имеет мало отношения. Если я играю парикмахера, это не значит, что я люблю стричь.
Вообще, в образе олигарха меня удивляют многие вещи. Но кино - это совместное дело, у режиссера, у автора сценария тоже было свое видение этого персонажа, они часто вносили свои коррективы.
Образ рождался в процессе или скорее в нашем «прикосновении» друг к другу, многое менялось. Но мы все делали вместе, я же не могу отдельно что-то играть, как глухонемой, режиссер просто не стал бы это фиксировать. Мы встречались с Кареном, разговаривали, и все вроде потихоньку вырисовалось. Но на площадке всегда есть набор конкретных вещей, с которыми нужно считаться.
Нино Катамадзе (оригинальная музыка к фильму):
Я до этого уже писала саундтреки, и у меня был элемент некоторого разочарования по отношению к записи музыки к фильмам. Я не хотела больше этим заниматься, но решила дать себе еще один шанс. В современной киноиндустрии сейчас работают по-разному, но по-хорошему - сначала пишется музыка и потом по музыке собирается картинка. Карен работает как раз таким способом – и это дало мне абсолютную свободу, возможность свободно лавировать между эмоциями, режиссер только подсказывал мне сюжет. И это очень-очень правильно. Мы писали музыку сразу для разных сцен, могли с одного эпизода, следуя за музыкальным развитием, перескочить на другой. Все шло очень легко, уже на третий день записи мы практически закончили все основные темы.
Карен всегда конкретно говорил, что он хочет и для меня, как для композитора, это было очень важно. Просто многие другие режиссеры сначала дают задание, а потом уже понимают, что им нужно. Я была удивлена, насколько Карен способен словами объяснить настроение фильма, расклад эмоций. Однажды, для сцены с одним из диалогов, мы даже нарисовали эмоцию, передаваемую музыкой, чтобы более точно донести ее до зрителя. Кроме того, он участвовал в процессе создания записи, находился в студии и это, конечно, сильно облегчало задачу.
Актеры, занятые в этом фильме, они очень энергичные, яркие личности и было очень важно соблюсти их внутреннюю динамику. В фильме разная музыка, многосторонняя – она и драматическая, и ритмичная - специально для экнш-сцен. В ней много, чего кроется, но в ней, пожалуй, мало юмора, ведь на экране происходят серьезные вещи, и эта история лишена иронии. Сценарий показался мне очень интересным, но мне особенно нравится, что помимо самой истории, в нем подняты очень глубокие темы, которые соответственно влияют на музыку, делая ее теплой, глубокой, живой.
В фильме звучат некоторые мотивы моих песен, но в работе над фильмом у меня не было амбиций, самое главное было принять историю, посмотреть на нее со стороны. Я старалась быть цветом этого фильма, быть ночью, днем, холодом, продолжением дождя – быть его настроением. Я работала спокойно, мне нравился сам процесс.
