Когда возникла идея экранизировать «99 франков», вы сразу согласились на эту авантюру?

   

    - Когда я встретился с продюсером картины Аленом Голдманом, то попросил его довериться мне и сказал, что не буду им надоедать, но хотел бы контролировать создание фильма. Все прошло просто замечательно, потому что со мной консультировались по всем пунктам. Здорово, что я мог постоянно высказывать свое мнение. Я еще никогда не видел, чтобы писатель был настолько вовлечен в съемочный процесс – это просто отлично! Единственное, я боялся, что может получиться диетическая комедия для массового зрителя, однако фильм можно назвать каким угодно, но только не диетическим! И со стороны продюсера это очень смелый шаг, поскольку он, можно сказать, отказался делать «продукт», стандартную экранизацию французского бестселлера. Он шел на риск – там ведь проститутки, наркотики, самоубийства. Получилось довольно мрачное кино! Вы можете вспомнить хоть один современный французский фильм, рассчитанный на широкую публику и то же время настолько едкий? Да еще и с такой звездой, как Жан Дюжарден!

   

    Кстати, а что вы думаете о Жане Дюжардене как исполнителе роли Октвава?

   

    - Нужно поблагодарить Жана за то, что он пошел на такой риск. До сих пор он практиковал юмор, основанный на абсурде, наивности, пародии, а тут ему пришлось взять совершенно иной тон, став циничным, надменным, могущественным и опасным. Это очень интересно, это новый для него этап. Он не испугался и пошел напролом. То, что он демонстрирует в картине, просто уникально; мне кажется, здесь есть точки соприкосновения с тем, что делал Жан Янн…

    Хорошее сравнение…

    Сейчас во Франции так больше не снимают. Телевидение жаждет прилизанных фильмов, которые можно показывать в прайм-тайм. Подобная система порождает всеобщую стандартизацию. Например, в «99 франках» критикуется реклама, и фильм не получил финансирования у TF1, France Télévisions и M6. Очевидно, что телевидение отказывается обличать то, что приносит ему доход. И именно благодаря этому картине не пришлось втискиваться в прокрустово ложе ревнителей формата.

   

    Фильм долго шел к зрителю. Первая попытка экранизировать роман потерпела неудачу (тогда режиссером должен был быть Антуан Де Кон). Был ли у вас момент, когда уже не верилось, что все получится?

   

    - Я часто цитирую слова Фолкнера: когда его спросили, как он относится к тому, что некоторые его книги так и не были экранизированы, он ответил: «В кино нужно требовать как можно больше денег и молиться, чтобы фильм не был снят». В этом смысле я уже чуть было не стал его последователем… Тем не менее, я знаю, что часто для создания фильма требуется очень много времени. Во всяком случае, думаю, лучше потерпеть семь лет и дождаться успеха, чем пройти через все очень быстро, как мои коллеги Лолита Пий («Хелл») и Мишель Уэльбек («Элементарные частицы») и обнаружить, что конечный результат не соответствует твоим ожиданиям.

   

    Как вы относитесь к фильмам Яна Кунена?

   

    - Обожаю «Добермана»: мне очень нравится его черный юмор. Конечно, это провокация, но не больше, чем фильмы Тарантино. «Блюберри» – это совершенно безумная экранизация моего любимого комикса, но тогда он как раз весьма вольно обошелся с оригиналом...

   

    Как вам кажется, роман экранизирован близко к тексту?

   

    - Во-первых, могу сказать, что «99 франков» – это лучший фильм Яна. Он очень яркий, зрелищный, самобытный. Яну наконец удалось полностью раскрыть свой режиссерский талант: он сумел по-своему осмыслить мой роман, и сделать очень личный, интимный фильм, в котором прослеживается связь и с его прежними работами, особенно с его документальными картинами – «Даршан» (Darshan - L’etreinte) и «Иные миры» (D’autres Mondes).

    Действительно, Октав ищет иной мир, и в фильме у него есть возможность этот мир отыскать. Для меня как автора «99 франков» истинное удовольствие не в том, чтобы моей книге следовали до последней запятой, а, скорее, в том, чтобы сохранить энергетику романа, его изначальный настрой.

   

    Что вы почувствовали, увидев своих персонажей на экране, особенно вашего двойника – Октава?

   

    - Октав – это все-таки придуманный персонаж. Я очень все преувеличил, сделав из своей жизни роман. Забавно, как точно Жану Дюжардену удалось сымитировать мою внешность тех времен с помощью очков, мимики, речи, манеры двигаться… Мне даже было немного не по себе. Признаюсь, посмотрев фильм, я несколько дней плохо спал; всплыли какие-то неприятные воспоминания. В фильме много тревожных для меня вещей – например, сходство жилья главного героя с моей квартирой, хотя я ничего не говорил декораторам. В этом есть что-то сверхъестественное. И, тем не менее, писать диалоги и слушать, как их произносят такие актеры, было настоящим счастьем.

   

    Ален Голдман (продюсер):

   

    Мне не хотелось подняться лишь за счет успеха книги, сделав легкую комедию-однодневку. Я намеревался сделать интересное, сумасшедшее и в то же время смешное кино. Во время моей первой встречи с Фредериком Бегбедером я сказал ему: «Я сделаю фильм, который будет соответствовать книге. Возможно, на это потребуется время, но я сдержу свое слово». Весь процесс занял семь лет! Дело в том, что это достаточно рискованный проект для моих партнеров, в особенности для коммерческих телесетей, и я их понимаю, потому что они существуют за счет рекламы. Отважились только Pathé и Arte, и я очень благодарен им за смелость.

   

   

    Ян Кунен (режиссер):

   

    Читая роман, я понял, что хочу снять этот фильм – фильм о нашем мире, об обществе потребления. Кроме того, меня привлекало художественное решение фильма, поскольку здесь можно было экспериментировать, дать волю своему творческому началу, благо материал позволял. Я должен был оставаться верным книге – ее сущности, настроению, персонажам – и при этом снять личную, авторскую картину.

    Я увидел Жана Дюжардена в фильме «Брис Великолепный», и понял, что у него есть удивительный дар: он способен заставить зрителя полюбить самовлюбленного идиота. В то же время, для «99 франков» мне нужно было, чтобы зритель полюбил самовлюбленного интеллектуала с обостренной чувствительностью, и это после того, как его выставили в самом неприглядном виде! Ведь Октав говорит: «Надеюсь, вы меня возненавидите – чтобы еще больше возненавидеть эпоху, которая создала меня таким». Без актера, который заставил бы полюбить Октава, невозможно полюбить и сам фильм, проникнуть в его мир, глянцевый и жесткий одновременно. Нужно было, чтобы зритель хорошенько повеселился во время фильма, и в то же время, чтобы потом, при виде очередной идиотской рекламы он мог высоко поднять голову и сказать: «Э нет, сегодня ты меня не проведешь!»

    Именно Жан предложил самые безумные трюки в этом фильме – например, эпизод с Тайной вечерей, где пьяному Октаву кажется, что он Иисус Христос. Жан сказал мне: «У нас в декорации есть этот огромный стол, так давай воссоздадим Тайную вечерю». Напрасно я твердил ему, что у нас нет времени на эти съемки – он очень упорно меня обрабатывал, и в конце концов я был вынужден сдаться.

    Я начал понимать это еще когда смотрел «Бриса Великолепного», и мои предчувствия меня не обманули – Жан совершенно сумасшедший! В этом смысле, мы с ним оба не боимся заходить на неизведанные территории, говоря себе: «Я еще никогда такого не видел – значит нужно пойти и посмотреть».

    Я следил за тем, чтобы у нас не было брэндов-спонсоров. Разумеется, как и любом фильме, костюмеры подбирали одежду и обувь, но в «99 франках» нет продакт-плейсмента, хотя в наше время кино буквально переполнено им. Для меня «Бойцовский клуб» – это любимый фильм Октава. Думаю, можно сказать, что «99 франков» - это йогуртовый «Бойцовский клуб».

   

    Жан Дюжарден (исполнитель роли Октава):

   

    Мне повезло, что я могу создавать не просто кино, а именно свое кино. Играть персонажей (в данном случае, Октава) про которых мне говорят: «Он подонок, мерзавец, трус, размазня… и тебе предоставляется возможность превратить его в славного парня». Это же настоящий вызов! Мне нравится развитие характера, возможность сделать так, чтобы к концу фильма зритель сопереживал моему герою.

    У нас с Яном Куненом случались настоящие трипы, и это притом, что мы ничего не курили. Например, в Венесуэле мы начали выдумывать как бородатый Октав плывет на пироге, а Октав парижский ему кричит: «Вернись, попробуй кокса!». Но у нас уже не было времени, чтобы это снять.

    Играя Октава, я нарисовал себе родинку на левой щеке, чтобы изобразить его эдаким распутником от рекламы, накокаиненным Вальмоном из «Опасных связей».

    Придумывая облик Октава, мы отталкивались от внешнего вида Фредерика. Белая рубашка, черный пуловер с V-образным воротником. Фредерик тут же воскликнул: «Остается только добавить очки, парик и самодовольство!». Однако я играю не двойника Бегбедера, а Октава Паранго, и Октав Паранго из фильма – это помесь Фредерика, Яна и меня.