ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Насколько хорошо вы знали Иена Кёртиса?

   

    АНТОН КОРБАЙН: Не очень хорошо. Мне очень нравился Иен, но я был прежде всего его фаном. Я переехал в Англию, чтобы познакомиться с рок-группой "Joy Division" и сфотографировать ее. Когда я впервые увидел этих музыкантов, они даже не подали мне руки, но потом им понравились фотографии, и они подали мне руку. Я очень плохо говорил тогда по-английски и был очень застенчив. К тому же мне трудно было понимать их акцент. Так что не могу сказать, что мы много беседовали.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Но вы тем не менее были частью тусовки. Это привнесло дополнительную эмоциональную напряженность в работу над фильмом?

   

    АНТОН КОРБАЙН: Я ожидал, что процесс будет более эмоциональным, но все оказывается проще, если события произошли так давно. Это справедливо и для группы "New Order": она начала исполнять песни "Joy Division" только два-три года назад. В одной из сцен мы использовали музыку человека, с которым я дружил в детстве, и, когда началась песня, я потерял самообладание, потому что на меня нахлынули все чувства, которые я испытывал, когда мне было 15 лет. Когда снимаешь фильм, особенно свой первый фильм, чувствуешь себя очень незащищенным.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: В некоторые моменты музыка навевает воспоминания, а черно-белое изображение помогает отослать ваш фильм к фильмам 1960-х.

   

    АНТОН КОРБАЙН: Я не знаю этих фильмов: и как режиссер, и как фотограф я необразован, честное слово. Фильм черно-белый потому, что мои воспоминания о "Joy Division" черно-белые.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Вы смогли бы снять этот фильм без книги вдовы Иена "Прикасаясь с расстояния"?

   

    АНТОН КОРБАЙН: Это был бы другой фильм. Думаю, мы поступили наилучшим образом: мы купили права на книгу, но в то же время самостоятельно изучали материал. Когда пишешь книгу, как писала Дебора, — о любимом человеке, который завел роман, трудно сохранять объективность, потому что постоянно ощущаешь, что тебя предали. Поэтому нам было необходимо поговорить и с другими людьми.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Отсюда — благожелательное изображение Анник Оноре?

   

    АНТОН КОРБАЙН: Мне очень нравится Анник. Ее всегда ошибочно считали злодейкой, потому что она не высказывалась публично. Никто не знал ее позицию. Я убежден, что Иен был влюблен в нее, поэтому я рад, что в фильме ее правда прозвучала громче. Ей очень понравилось, что Сэм Райли, игравший Иена, и Александра Мария Лара, которая сыграла Анник, сейчас стали парой.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Интересно, вы увидели отзвуки своей собственной истории в истории Анник — европейской любительницы музыки, приезжающей в суровую северную Англию 1970-х?

   

    АНТОН КОРБАЙН: Я — деревенский парень из Голландии, но я не смог бы жить как "Joy Division" в Макклсфилде. Что поразило меня в Англии, так это настоящая бедность и то, как молодежь использовала музыку, чтобы вырваться из нее. Мне казалось, в этом есть что-то схожее с моей собственной ситуацией, потому что фотоаппарат значил для меня все.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Общий план, в котором Кёртис идет на работу в Центр занятости со словом "ненависть", написанном на спине куртки, передает внутренний конфликт между буйной энергией панка и однообразной реальностью его жизни.

   

    АНТОН КОРБАЙН: Это реальный проход от его дома к месту работы, и я хотел показать его в реальном времени. В первоначальном монтаже фильм шел больше трех часов, и мне пришлось вырезать целые сцены. У монтажера было искушение удалить и эту сцену, но я хотел ее сохранить.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Сцена, в которой мы видим Иена и Дебору на первом манчестерском концерте "Sex Pistols" тоже незабываема. Показывая зрителей, вы передаете глубину и насыщенность этого момента.

   

    АНТОН КОРБАЙН: Это знаменитый концерт, и я хотел показать, какое он оказал воздействие. У нас не было денег, чтобы показать "Sex Pistols", но такой подход оказался более сильным: иногда обстоятельства вынуждают находить наилучшее решение. Есть еще один пример, когда Иен и Дебора в спальне Деборы смотрят на дождливый Макклсфилд, но у нас не получалось снять дождь так как нужно. В последнюю минуту я подумал: если кто-нибудь нарисует бабочку на стакане — что-то типа того, что можно найти в спальне девочки-подростка, — это привлечет внимание к окну. Занимаясь фотографией, я никогда не имел денег и поэтому стал очень изобретательным.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Фотографы в своих первых кинофильмах часто предпочитают яркий изобразительный ряд собственно повествованию.

   

    АНТОН КОРБАЙН: Я знал, что есть определенные вещи, которые я хотел видеть в фильме, например, последняя сцена с Деборой в свете и Иеном в темноте. Мой оператор Мартин Руэ умеет сделать так, чтобы даже приземленные моменты выглядели великолепно, но без рекламной красоты. Я хотел, чтобы в фильме была поэзия, но не хотел, чтобы она навязывала себя зрителю.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Вас пугала работа с актерами?

   

    АНТОН КОРБАЙН: Это было подобно прыжку в бездну. Но от актеров очень многому учишься, особенно от Саманты Мортон, которая играла Дебору. Если бы не она, мое режиссерское крещение не прошло бы как следует, потому что она бросает тебе вызов. И ты в итоге выигрываешь в профессиональном плане.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Приглашение на роль Иена довольно неопытного Сэма Райли было дополнительным риском.

   

    АНТОН КОРБАЙН: Всё, что приводили в качестве причин того, чтобы не вкладывать в фильм деньги, является его достоинствами: черно-белый, режиссер-дебютант, неизвестный оператор, неизвестный исполнитель главной роли. Почитайте рецензии: все это понравилось авторам. Но удручало то, как мало помощи мы получили.

   

    ЭДУАРД ЛОРЕНСОН: Первоначально большую часть денег вложили вы сами.

   

    АНТОН КОРБАЙН: Именно это очень сильно угнетало: мне пришлось самому оплатить все съемки и первый месяц монтажа, прежде чем мы подписали контракты и получили финансовую помощь. Но я относился к этому философски: когда я приехал в Англию ради "Joy Division" без гроша в кармане, у меня все получилось, и здесь была аналогичная ситуация. Я инстинктивно чувствовал, что это правильный шаг для меня как художника, и был уверен, что все получится. Если я потеряю свой дом в Англии, ничего страшного: для художника нормально вкладывать деньги в свое искусство. Но ради следующего фильма я этого больше не сделаю!