Актерская судьба не баловала Ольгу Волкову, она сама брала от жизни все, вытачивая на первый взгляд малоприметную роль в интересный, незабываемый образ. Ради семейного очага и детей она всегда жертвовала карьерой, о чем ни разу не пожалела. Сейчас она успешна, счастлива и неутомима - известная актриса, любимая жена, заботливая мать и озорная бабушка…

    Моя прямота помешала первой любви

    - Вы живете в актерской семье. Здорово, когда вокруг сплошной театр?

    - Для меня это привычное состояние, я ведь выросла среди актеров. Мой дед был замечательным актером, мастером старинного водевиля, он окончил Петербургские курсы при Александринке и организовал свой театр, актерской профессией занимались и мои дядьки-тетьки, а моя мама не смогла стать актрисой только из-за войны, поэтому она всегда мечтала, чтоб актрисой была я. Но семейный совет решил, что это не для меня: маленькая, неказистая, худющая девочка с совершенно не бойцовским характером по их мнению вряд ли могла чего-то добиться. Но театр мне нравился. Я хоть и не часто, но бывала за кулисами дедова театра. Это был настоящий праздник, неописуемый восторг – шумные и веселые красавицы в шикарных костюмах, задорные мужчины в приподнятом настроении. Жизнь внутри водевиля меня привлекала. Во время спектакля мы с подругой пробирались в зрительный зал и наблюдали за публикой, как люди реагируют на выступление моего дедушки. Я страшно гордилась, мне так и хотелось встать и закричать на весь зал: «А вы и не знаете, что это мой дед на сцене!». Я росла восторженным ребенком.

    - Свою первую любовь помните?

    - Очень хорошо помню. Мама меня воспитывала довольно жестко – гулять отпускали строго до девяти чесов, и чтобы я всегда говорила, куда пошла и с кем. Ну а если я познакомлюсь с мальчиком, так чтоб не по дворам с ним моталась, а домой привела и с родителями познакомила. Вот в такой строгости я росла. В свои десять лет я была жутко тощая и мелкая, с трудом лет на восемь тянула. Поэтому мальчишки на меня внимания не обращали. Но у меня была подруга Элька, уже физически развитая, с грудкой, округлыми бедрышками и безмерным кокетством. Ребята вокруг нее словно мотыльки увивались. Элька мне призналась, что в нее влюблен мальчик из ее дома и пригласила к себе во двор взглянуть на него. Была зима, мы стали играть в снежки, вышел гулять Элькин воздыхатель и стал бросать в меня снежками. Я не сразу поняла, что это он со мной заигрывает, но после прогулки он передал мне записку, в которой предлагал дружить. Он мне сразу дико понравился. Я уже придумала очень романтическую историю для своей мамы, будто бы я упала, сломала ногу, и мой новый знакомый на руках нес меня в больницу – не меньше. Не могла же я сказать, что мы просто гуляли вместе во дворе – это так не романтично. Но для начала я должна была все рассказать Эльке, ведь это же ее мальчик. Я была очень порядочная, росла с братьями, и хорошо усвоила, что на чужое посягать нельзя, поэтому я и парню объявила, что должна спросить разрешения у подруги. Его это так задело! А Эля сказала: «Да, пожалуйста, у меня их знаешь сколько!». Конечно, дружбы у нас с ним не получилось, когда я на следующий день пришла в Элин двор, чтобы дать согласие на дружбу, мой мальчик очень больно запустил в меня снежком и закричал в след: «А у Ольки-то ножки соплей перешибешь!». Вот так со всей своей идиотской прямотой я разрушила светлую мечту.

    С экзаменов вынесли вперед ногами.

    - Почти все девочки мечтают быть актрисами, а у вас для этого были особые причины – актерская семья.

    - Эти «особые причины» сыграли со мной злую шутку. Только мама верила, что я смогу воплотить в реальность ее мечту. Она говорила, что готова ехать со мной в любой город, пусть даже в какой-нибудь «Гусь-соплянск», только бы я занималась актерством. Но я к этой ее мечте относилась весьма легкомысленно, я не думала, что для ее осуществления надо работать над собой, заниматься. Я просто играла в самодеятельности и была уверена, что все само собой получится. И, конечно же, на экзаменах сразу провалилась. Я призадумалась и целый год занималась с педагогами… и снова провалилась, меня, как говорят студенты «вынесли вперед ногами» с первого тура. Тогда за меня заступился наш добрый знакомый, и меня зачислили в студию ТЮЗа при условии, что заниматься со мной не будут. Так что, все, чему я смогла научиться, я собирала по крупицам сама. Я была первой кандидаткой на отчисление, но когда и здесь я устояла, я стала первой в очереди на распределение в какой-нибудь провинциальный театр. Спасло меня то, что я вышла замуж за очень талантливого Ленинградского кинооператора Леонида Волкова – семейных из города «не высылали».

    - Студенческие годы славятся бурными романтическими приключениями. Как с этим обстояли дела у вас?

    - Мне было не до этого, когда человек ушиблен профессией, любовь отдыхает, я занималась – пахала, как конь, меня не покидал ужас быть плохой актрисой. Поэтому, когда другие развлекались, я продолжала бегать по педагогам, «проглатывать» тома полезных книг и играть – играть все подряд. Я вообще не понимаю, как я умудрилась замуж-то выйти, если не было времени даже в парке погулять. И первое, что я заявила мужу, это, что если я вдруг забеременею, на карьере актрисы можно будет поставить крест. Но прошло немного лет, и это случилось. Я даже не думала, что я могу быть так счастлива! Время словно остановилось, и я увидела какого цвета небо, и что по этому небу птицы летают, что пахнет цветами, и мир полон красивых звуков – все то, чего я себя лишала столько лет, из-за своей моторной жизни, из-за театра, который затягивает, как болото. Я носила ребенка, дочку, и все остальное для меня перестало существовать. Я разговаривала с малышкой и, кажется, даже не очень-то торопилась рожать, мне было в этом состоянии очень комфортно. Но появилась на свет Катька и ее воспитание легло на плечи моей мамы. Я, наверное, не права, что сама ее не растила, даже медицина говорит о биологической связи матери и ребенка, я нарушила эту связь и за это расплачиваюсь сейчас – мы с дочерью не всегда понимаем друг друга. Вот Ваньку, моего младшего сына я таскала за собой и на съемки и за кулисы, это была вынужденная мера, мамочка уже тяжело болела, но с ним у нас сложились очень близкие отношения.

    С волками жить…

    - Иван – это сын от второго брака?

    - Это не был брак, просто был очень хороший человек, замечательный актер Николай Волков, он жил в Москве, я в Ленинграде, мы оба были одиноки… Наши отношения даже трудно романом назвать, а уж выходить за него замуж у меня вообще не было нужды, просто встретились на жизненном пути, и от этой встречи родился сын. Тоже Волков. У меня оба ребенка Волковы, потому, что и я была Волкова, и мой первый муж – Волков, и отец сына Волков. Вот такая у нас Волчья стая получилась, но отношения нам удалось сохранить совсем не волчьи. Недавно я решила перезнакомить всех наших детей и собрала за одним столом Катю, Ваню с его женой Чулпан Хаматовой, дочку и сына Николая, его жену, моего мужа, его троих детей, его бывшую жену с другом…теперь мы все дружим, и мой нынешний муж очень этому рад. Да и чего не радоваться? Мы уже не молоды и ревновать к прошлому просто глупо.

    - Ваш теперешний муж тоже актер?

    - Нет, он художник Владимир Ковролев, и мне очень повезло, что он человек самодостаточный. Я вообще в шутку говорю, что у нас семья глухо-немых. Я прихожу из театра, мне нужно привести свои мысли в порядок, побыть в тишине. Володя спокойно сидит у телевизора, или читает прессу, или рисует – не пристает с вопросами, не требует к себе особого внимания. Он замечательный, талантливый художник. А познакомились мы очень интересно. В то время я была в разводе, и все меня пытались выдать замуж. Но я человек не тусовочный. Поэтому круг моих знакомых ограничивался партнерами по работе – а я не очень-то жалую артистов, они мне малоинтересны. Меня пригласили друзья справлять Новый год в Доме актера, я сопротивлялась, но сдалась под натиском мамы. В компании я знакомлюсь с видным бородатым художником, который сразу начал за мной ухаживать. А я помнила, что он женатый и поэтому его отставила в сторону. А зря, потому что на самом деле в то время он уже развелся. Мы расстались, и встретились уже лет через десять. Я вела на телевидении детскую передачу, и мне понадобилась помощь художника, тогда я его и вспомнила. Мне очень хотелось за эту помощь ничего не заплатить, и я подумала, что по старой дружбе как-нибудь договоримся. Я его разыскала и пригласила к себе. Оказалось, что у него какие-то серьезные проблемы. Я ему предложила: «Хочешь, я с тебя порчу сниму и заговорю на удачу?» - это все для того, чтоб не расплачиваться с ним за работу. На самом деле я никакой ворожбой не владею, но стала делать вид, что колдую. Все закончилось тем, что он остался у меня дома – получается, что я его приворожила. С тех пор уже больше двадцати лет вместе. И я считаю, что у нас идеальная семья, потому что мы все вместе, у меня практически никогда не убирается стол, потому что в любую минуту может кто-нибудь заскочить пообедать. Это восточная традиция – сохранять свои корни, у нас же боятся, не дай Бог обнаружится еще какой-нибудь родственник. Поэтому и семьи несчастные, и мужья пьющие, и дети заблудшие в плохую компанию – просто одернуть некому, или поддержать.

    Положила глаз на будущую невестку

    - Как в вашей семье появилась Чулпан Хаматова?

    - Первой заметила эту девочку я. Когда Ваня поступил в ГИТИС, я поехала к ним на традиционное знакомство с курсом и заприметила необычную студентку, сразу на нее педагогический глаз положила. Это была Чулпан Хаматова. Нет, я не искала сыну невесту. Я вообще не хотела, чтобы Ванька женился на актрисе. Актерский быт не устроен. В идеале, если бы невеста была богатой иностранкой, до одури влюбленной в русский театр. Тогда бы она прощала все: и копеечную актерскую зарплату, и мужа, который домой появляется только ночью, измочаленный и выжатый, как лимон, которому не то, что пресловутый гвоздь в стену вбить некогда, но иногда и просто поцеловать жену нет сил. А когда жена тоже актриса – быт неустроен вдвойне. Другое дело, что и пилить супруга за подтекающий кран она уже не будет – прекрасно сама понимает, какого после отыгранного спектакля стоять у плиты или мыть посуду. Чулпан и Ваня коллеги, и такие мелочи стараются не замечать. Но тогда я и не думала, что на эту девочку глаз положила не только я, но и мой сын, поэтому, когда по окончании первого курса он с однокурсниками приехал ко мне в Ленинград и представил Чулпан, как свою невесту, я была удивлена. В середине второго курса они поженились.

    - Студенческие браки принято считать непрочными, не пытались сына уговорить подождать, проверить чувства?

    - Я люблю сына, а значит, ему доверяю. Ваня – мальчик откровенный, у него нет секретов от меня, поэтому я знаю, что он любит ее по-настоящему. Даже если бы он выбрал какую-нибудь стерву, мне пришлось бы с этим мириться, я бы просто уехала куда-нибудь подальше, в другой город, чтобы ему не мешать, чтобы он сам строил свою жизнь и сам убеждался в своих ошибках. Но Чулпан очень милая, домашняя девочка, и здесь, в большом городе, вдали от родителей она казалась робкой и потерянной. Но на самом деле это очень сильный человек, чтобы стать актрисой ей пришлось в буквальном смысле слова, родиться заново, преодолевая и слабое здоровье и нежелание родителей видеть ее артисткой. Ее семья насквозь технари, и девочка даже успела поучиться в Финансовом институте, потом все бросила и уехала в Москву. Родители с ней год не разговаривали, отец до сих пор на нее в обиде, а мама пьет валерьянку, думая о ее будущем. Я приняла Чулпан, как родную дочку, просто впустила в свои объятия.

    - Когда на одной кухне оказываются две женщины-хозяйки трудно избежать стычек.

    - Какие могут быть стычки, если мы почти не видимся: спектакли, гастрольные поездки – порой домой заезжаешь только чтобы поменять вещи в чемодане. Мы обе актрисы и вопрос: кто сегодня моет посуду или подметает пол не возникает – у кого есть время и силы, тот и сделает работу. К тому же наши мужчины тоже с понятием. Так что не пытайтесь найти на небосклоне нашей семьи тучки, в нашем доме погода солнечная. Говорят, что некоторые мамаши ревнуют сыновей к невесткам – это тоже не про меня. Какая может быть ревность, если мои дети, Ваня и Чулпан прямо-таки сражаются за мое внимание и ласку, и если я поцелую одного, другой тоже подставляет щеку. Я очень люблю детей, всех, и родных и чужих, и если бы на то была Божья воля, у меня бы было много детей, пятеро, как минимум.

    Поменяла карьеру на детей

    - Многие актрисы не решаются рожать, чтобы не упустить хорошую роль. От чего пришлось отказаться вам в пользу детей?

    - Я вот, например, не могу собаку завести, потому что меня все время нет дома, я не имею права за сентиментальное желание поцеловать ее кожаный нос расплачиваться одиночеством бедного животного. Дети – это еще большая ответственность. К счастью, ради рождения дочери мне не пришлось ни чем жертвовать, у меня была мамочка, которая очень хорошо за ней ухаживала. Когда же я была беременна Ванькой, Петр Фоменко собирался снимать фильм и предложил мне главную роль. В кино у меня дела шли неважно, снималась много, но роли небольшие, а это был хороший шанс сделать значительный рывок вперед. Петр Наумович сказал: «Оля, я не могу заставить вас сделать аборт, но вы теряете свое будущее». Я ответила: «Ради своего будущего я и отказываюсь, я меняю театр и кино на Ваньку!», - я уже знала, что будет мальчик. Видимо все, что мы говорим, записывается где-то в небесной канцелярии, потому что с того момента театральная удача от меня отвернулась: я по-прежнему, с аппетитом работаю, но успех меня обходит.

    - Вы так считаете, несмотря на множество запоминающихся ролей?

    - Эти роли отвратительные, бледные, это я их обтачивала до более менее интересных. У меня из больших ролей только одна – Рязановская нищенка Катька из фильма «Небеса обетованные». Эту роль я воспринимаю, как подарок Москвы за то, что я, наконец, в нее перебралась. Это щедрый город, легко коронует своих кумиров, запросто возвышает до небес, но так же, не разбираясь, клеймит и опускает на дно. Москва меня приняла, меня узнают на улице, причем, узнают молодые ребята. Один юный денди вызвался проводить меня до дома, с ног до головы осыпал комплиментами, сообщил, что я его любимая актриса, а на прощание галантно поцеловал руку. Такова Москва, но в этом городе могут запросто тебя не заметить, даже если ты сотворишь нечто неординарное. «Небеса обетованные» снимали в самом центре города, возле Садового кольца. Перекрыли движение, наставили полно аппаратуры. Вы думаете, вокруг толпа зевак собралась? Что вы! Даже на Лию Ахеджакову, сидящую в лохмотьях на углу Садового никто не обращал внимание – она в этом рванье через всю Москву на машине приезжала, этакая маленькая лысая птица, едва видная из-за руля большого автомобиля – и никто не выворачивал голову ей вслед. Был случай, перерыве между съемками я стояла, прислонившись к стене дома – с фингалом под глазом и с батоном хлеба под мышкой. Мы как раз готовились снимать сцену, когда я этот самый батон у собаки отбираю. Стою, отдыхаю, любуюсь покрытыми инеем деревьями. Съемки – это отдых для меня, от быта я устаю, очень не люблю решать проблемы и медленно думаю, меня даже дома прозвали «соображай быстрее» за то, что незначительные бытовые задачи ставят меня в тупик. Меня как-то тестировали по американской технологии и были крайне удивлены результатом, потому что с одной стороны получилось, что я могу быть гениальным математиком, а с другой стороны, с бытовой я оказалась полной дебилкой – я не могу решить ни одной бытовой задачки. А на съемках все просто, здесь тобой командуют, и не надо думать. Вот я и ждала очередную команду. Вдруг ко мне подскакивает мужчина: «Где батон взяла?», - это как раз был период продовольственного стриптиза. «За углом, - отвечаю, - но какой ценой!», - и показываю на фингал под глазом. Вы думаете, он засмеялся, или хотя бы посочувствовал? Он побежал за угол…

    - В принципе, вашу актерскую судьбу нельзя назвать неудавшейся, остались ли несбывшиеся мечты?

    - Сейчас большая катастрофа с хорошим материалом. Все, что мне предлагают – это бомжихи… или вот, мне предложили роль пожилой дворянки, которая на почве ревности сдала своего мужа в КГБ, его расстреляли, а она устраивает стриптиз перед молодым человеком. Юмора в этом нет, смысла тоже – одна пошлость. Я, конечно, не ханжа и к романам пожилых дам с юнцами отношусь нормально, если этот роман возник где-нибудь в Париже… У нас же это традиционно вызывает неприятие. Женщина имеет право жить рискованно, я это не осуждаю, но играть такую роль не хочу. Вообще я счастливый человек, у меня нет психопатических актерских идей. Всех своих Офелий и Джульетт я переиграла еще в студенческие годы. Сейчас у меня сбывается последняя актерская мечта – я репетирую спектакль со Славой Полуниным. Семь лет я этим грезила, заразила своей страстью Ваньку, была готова в его театре полы мыть или костюмы шить, а вот теперь, как говорят мои внуки: «Бабушка едет работать клоуном!». Я бесконечно счастлива и считаю Полунина настоящим гением.

    Главное, вовремя сделать ноги

    - Вы увлекающийся человек?

    - Скорее, увлеченный. Я люблю жизнь, и я все время влюбляюсь. Это не обязательно влюбленность с сексуальными притязаниями, я могу влюбиться в мужчину, в женщину, в ребенка, в город… во что угодно. Я без этого не могу жить.

    - Наверняка вам оказывали знаки внимания известные актеры, режиссеры?

    - Не без этого. Романы у меня были и с известными людьми, видимо их привлекает моя дикая, фонтанирующая энергия, потому что я никогда не обольщалась по поводу своей внешности. Были и долгие, и счастливые отношения… но заканчивались. Навсегда заполнился поступок одного молодого актера, я и сама тогда была молоденькой. Он за мной ухаживал, но я не думала, что это серьезно, просто не догадывалась, что он в меня влюблен. Он даже письмо написал мне с признаниями, а я отнеслась к этому легкомысленно, решила, что он шутит, он вообще веселый был, фантазер и шутник. Однажды я возвращалась со съемок через Москву, а этот парень был москвичом, поэтому он должен был меня и мою подругу встретить и разместить у себя на ночлег. Но получилось так, что я поехала одна. Выхожу из поезда, никто меня не встречает, еду к нему в общежитие, мне показали, где его комната, я открываю дверь и от неожиданности и потрясения едва не сползаю по стене. Я увидела шикарный стол: цветы, фрукты, конфеты, огромный арбуз – тогда это стоило бешеных денег. Но что меня окончательно ошеломило, это пачка моих любимых сигарет «Солнышко», которые вообще достать было невозможно, причем из пачки была галантно вытащена одна сигарета, а рядом спичка. Ни хозяин дома, ни моя подруга не курили, значит, это было приготовлено только для меня. Когда мой друг вошел в комнату и увидел, что я приехала одна, он побледнел, как мел. Тут же в моей женской головке заработала мысль: «Это все здорово, но за это придется расплачиваться». Я хорошо знала, что когда мужчина настойчиво и красиво ухаживает очень важно вовремя «сделать ноги», чтобы избежать расплаты. Но когда мой кавалер ушел ночевать в другую комнату, я была потрясена. Он до конца остался джентльменом, ничего с меня не потребовав. Странно, но получается, что норму мы возводим в ранг доблести.

    - Вам не приходилось оказываться в роли разлучницы?

    -Женатые мужчины меня никогда не интересовали, даже, если кто-то и начинал ухаживать, я давала «от ворот поворот», мне легче уступить мужчину подруге, чем конфликтовать с ней или поступить непорядочно и встречаться тайно. Я не уверена, что у меня не уводили мужчин, я настолько быстро живу, что не задумываюсь, почему я рассталась с тем или иным человеком. Если отношения закончились, значит так угодно Богу. Я и в театральных конфликтах никогда не принимаю участие, видимо потому, что я не настолько помешана на театре, чтобы забросить остальную жизнь, у меня масса дел, я обожаю педагогику и помогаю моим юным друзьям становиться актерами. Вообще, общение с молодежью хоть и выматывает все силы, но и дает такое удовлетворение! К тебе в руки попадает хрупкий, самобытный талант, и ты из него создаешь настоящего мастера, главное только ничего не испортить. Моя прабабка была повитухой, она рассказывала, когда рождается ребенок, очень часто его головка бывает неровной, вытянутой. Ее можно поправить, потому что косточки еще мягкие, главное не сместить жизненно важные центры. Так и в педагогике – можно изменить мировоззрение, состояние души, но главное, не допустить пошлости и цинизма. Ведь из них должны получиться не только хорошие артисты, но и «человеки»: мужья, жены, родители… Да, актерская жизнь, может быть больше другой отравлена пороками: здесь и зависть, и личная неустроенность, и зависимость от режиссера, который может присмотреть тебя не только, как актрису… и тогда возникает такой большой соблазн просто подчиниться его прихоти, переступить через женскую гордость ради звездной роли. Мне проще, у меня всегда на первом месте была семья, поэтому я легко сношу любые подножки коллег. Однажды моя близкая подруга очень больно меня оскорбила на людях. Знаете, что я ей за это сделала? Ничего. Я просто продолжала хорошо к ней относиться, а она думала, что я затаилась и готовлю месть. Двадцать пять лет она ждала от меня удара, потом не выдержала и попыталась выяснить отношения. Представляете, на какую медленную пытку я ее обрекла, не желая того.

    - Что вам помогает не сгибаться под неприятностями?

    - Чувство юмора - без него в нашей стране выжить просто невозможно; стремление идти вперед без остановки – потому, что если на миг остановишься, сразу отстанешь от жизни; и главное, любовь – только любовь заставляет Землю вращаться в нужном направлении…

   

    Екатерина РОМАНЕНКОВА, Татьяна АЛЕКСЕЕВА