Экранная сексапильность Окуневской сыграла с ней злую шутку: на нее «положил глаз» сам Лаврентий Берия. В конце 1945 года, когда Горбатов уехал в качестве журналиста на Нюрнбергский процесс, Берия обманом заманил красавицу актрису в свой особняк на улице Качало­ва. Сама она так описывает тот день: «Оказалось, мы сразу не едем в Кремль, а должны подождать в особняке, когда кончится заседание. Входим... На­крытый стол, на котором есть все, что только мо­жет прийти в голову. Я сжалась, я сказала, что перед концертом не ем, а тем более не пью, и он не стал настаивать, как все грузины, чуть не вливающие вино за пазуху. Он начал есть некрасиво, жад­но, руками, пить, болтать, меня попросил только пригубить доставленное из Грузии «наилучшее из вин». Через некоторое время он встал и вышел в одну из дверей, не извиняясь, ничего не сказав... Явившись вновь, он объясняет, что заседание «у них» кончилось, но Иосиф так устал, что концерт отложил. Я встала, чтобы ехать домой. Он сказал, что теперь можно выпить и что, если я не выпью этот бокал, он меня никуда не отпустит. Я стоя вы­пила. Он обнял меня за талию и подталкивает к двери, но не к той, в которую он выходил, и не к той, в которую мы вошли, и, противно сопя в ухо, тихо говорит, что поздно, что надо немного отдохнуть, что потом он отвезет меня домой. И все, и провал. Очнулась: тишина, никого вокруг...

  Изнасилована, случилось непоправимое, чувств нет, выхода нет, сутки веки не закрываются даже рукой...»

  Между тем еще один маршал добивался в те годы благосклонности знаменитой актрисы — мар­шал Югославии Иосип Броз Тито. Их знакомство произошло при следующих обстоятельствах.

  В 1946 году Окуневской, как одной из краси­вейших актрис советского кино, предложили от­правиться в заграничное турне. Она, естественно, согласилась. Турне проходило в пяти странах, в том числе и в Югославии. В то время там с боль­шим успехом демонстрировался фильм с ее учас­тием «Ночь над Белградом», поэтому актрису юго­славы встречали особенно тепло. Был организован прием в ее честь руководителем страны Иосипом Броз Тито. Во время этой встречи он предложил ей остаться навсегда в Хорватии, даже обещал по­строить для нее там киностудию. «Потом мы обяза­тельно поженимся», — заявил он ей в конце встре­чи. Окуневская не решилась остаться в Югославии.

  Их роман продолжался еще какое-то время и выглядел достаточно романтично. Например, каж­дый раз после спектакля «Сирано де Бержерак» с ее участием из югославского посольства ей прино­сили целую корзину черных роз. В другой раз мар­шал Югославии специально пригласил к себе в Белград с гастролями Театр Ленком, надеясь на то, что вместе с театром приедет и Окуневская. Одна­ко компетентные органы прекрасно разгадали ма­невр Иосипа Броз Тито и со своей стороны предприняли соответствующие меры. В день вылета к актрисе подошел художественный руководитель театра Берсенев и заявил: «Татьяна Кирилловна, вы должны остаться в Москве. Иначе гастроли от­менят». И она осталась.

  Однако на этом «югославская» тема в судьбе Окуневской не исчерпалась. Если с Иосипом Броз Тито актрису связывали чисто платонические отношения, то вот с послом СФРЮ в СССР Владо Поповичем у нее случился самый настоящий роман (это именно он приносил ей цветы от Иосипа Броз Тито).

  Не менее влиятельным ухажером актрисы был и тогдашний министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов. Но ему не повезло: когда в гостинице «Москва», во время одного из приемов, он полез к ней целоваться, она влепила ему пощечину. Прав­да, тогда она не знала, кем в реальности был этот человек. Он же ей этого не простил. 13 ноября 1948 года Окуневскую арестовали по статье 58.10 — антисоветская агитация и пропаганда. Ей инкриминировали: во-первых, в доносе некоего Жоржа Руб­лева (это был псевдоним гэбэшного стукача) говорилось, что Окуневская, встречая Новый год под Веной, в особняке маршала Конева, подняла тост за тех, кто погибает в сталинских лагерях, во-вто­рых, в Киеве на съемках картины «Сказка о царе Салтане» актриса в перерыве между съемками по­сетила кафе на Прорезной и там подняла тост со словами: «Все коммунисты лживые и нечестные люди».

  Кроме этого, Окуневской припомнили и связь с врагом — югославским послом Поповичем. Во вре­мя ареста никакого ордера ей предъявлено не было, актрисе показали только короткую записку: «Вы подлежите аресту. Абакумов».

  После 13 месяцев содержания в одиночной камере, где ее подвергали не только изнурительным допросам, но и избиениям, Окуневскую вновь при­вели в лубянский кабинет Абакумова. По ее сло­вам, в тот день стол шефа ^госбезопасности ломился от различных яств, которые испускали такой аро­мат, что ей, похудевшей до 46 килограммов, стало плохо. Абакумов видел это и, наверное, считал, что сопротивление гордой женщины сломлено. Таким образом он одержал уже не одну победу. Когда он попытался обнять Окуневскую, та, как и во время их первой встречи, влепила ему пощечину. Этим она собственноручно подписала себе приговор. По приговору суда ее осудили на 10 лет и отправили в один из лагерей в Джезказгане (таких лагерей она затем сменит еще четыре).

  Лагерная «эпопея» Окуневской длилась более четырех лет. Вроде бы не много по меркам того жестокого времени, однако так может показаться только обывателю, никогда не хлебавшему лагер­ной баланды. За эти годы актриса несколько раз была на грани голодной смерти, однажды чуть не умерла от гнойного плеврита. И каждый раз, когда над ней нависала опасность, какое-то чудо отводи­ло беду в сторону. Но самое удивительное то, что только в лагере Окуневская внезапно встретила свою первую и единственную в жизни любовь.

  Его звали Алексей. Они встретились в Каргопольлаге в агитбригаде, где он играл на аккордео­не. По словам Окуневской, она влюбилась в него с первого взгляда. Вскоре и он обратил на нее внимание. Однако ничего между ними не было и быть не могло. Если бы кто-то из спецчасти увидел их вместе, их бы тут же разлучили навсегда. Поэтому их уделом были лишь короткие встречи после ре­петиций в агитбригаде.

  Между тем законный муж осужденной актрисы, Б. Горбатов, счел за благо вычеркнуть ее из своей жизни навсегда. За все время, пока она находи­лась на Лубянке, он не принес ей ни одной переда­чи. А как только ее отправили в лагерь, он тут же выселил мать Окуневской из своей квартиры, а дочь от первого брака поспешно выдал замуж. А вскоре и сам женился на актрисе Театра сатиры Н. Архи­повой. Правда, прожил он с новой женой недолго:
  в 1954 году, в возрасте 42 лет, он умер от инсульта.

  В том же году из лагеря была выпущена на свободу и Окуневская. Алексей остался в лагере. Судьба его сложилась трагически: освободившись через какое-то время, он умер от туберкулеза в Тарту. Там его и похоронили.

  Вернувшись в Москву, Окуневская поселилась на Арбате у своей, уже замужней, дочери. (Ее быв­шую квартиру теперь занимали двое актеров Теат­ра сатиры.)

  После освобождения из лагеря Окуневская устроилась работать в Театр Ленинского комсомола. Однако там ей доставались второстепенные роли. «Травить меня стали еще сильнее, чем до ареста. Порой я думала, что лучше бы осталась в лагере, там было даже легче. Главному режиссеру запре­щали давать мне главные роли в театре», — вспо­минает Окуневская.

  А в скором времени Окуневскую и вовсе уволили из театра. Как она сама призналась, в этом был замешан ее давний недруг и друг Горбатова, Константин Симонов.

  Так же, как и в театре, у Окуневской не сложи­лась дальнейшая работа в кино. Через два года после возвращения из лагеря она снялась в филь­ме режиссера Владимира Сухобокова «Ночной пат­руль», причем роль ей досталась отрицательная. Игра в этом фильме не принесла ей славы, так же как и роль в другой картине — «Звезда балета» (1965).

  Замуж после освобождения Окуневская так больше и не вышла.«Я решила, что лучше отрублю себе руку, чем вновь выйду замуж. Я так и сказала дочери: если заговорю о замужестве, сразу вызы­вай психиатрическую неотложку. А любовники изумительные были... Но это было все-таки не то...» — вспоминала актриса.